РАДИОВОЛШЕБНИКИ

Глава из книги В.А. Ткачева "Синяя птица телевидения"

 Один из тех, для кого телевидение и радиовещание стало смыслом жизни, чему он посвятил и молодые годы, будучи радиожурналистом, и зрелые, отдав их науке о "mass media" - Всеволод Николаевич Ружников, автор многих поучительных книг, ныне доктор наук на журфаке МГУ, как-то в шутливой форме заметил: "Радио совсем не то, что теле, но все же что-то есть и в этом теле ", Это что-то и есть то общее, что объединяет радио и телевидение, и то особенное, что присуще только аудио. Меня, как слушателя радио, всегда привлекала в нем какая-то таинственность. Не случайно его назвали "великим невидимкой", когда только с помощью "шестого чувства" можно представить себе реальную картину происходящего. В самом деле, у человека, следящего за событием на экране, активно работают лишь зрение и слух. (Говорят, правда, что скоро к этим чувствам присоединится и обоняние: телеэкран будет привлекать и запахом. Тогда сон, возможно, будет еще приятнее.) При прослушивании радиопередач обостряется слух. И воображение рождает мысль. И вот уже человек переносится и во времени, и в пространстве. Известный американский социолог Нил Постмэн отмечает: "Телевидение сближает миры, но отделяет друг от друга индивидуумы, т.к. телевидение создано для глаз, но не в состоянии заменить язык ".

Мне до сих пор помнятся радиопередачи "Театр у микрофона" и "Клуб знаменитых капитанов". Знаменитые капитаны, герои произведений мировой литературы, отважные и самоотверженные, справедливые и благородные, являют собой нравственный идеал. Занимательные истории, воплощенные в оригинальную и емкую форму радиопьесы, которая свободно оперирует почти безграничными возможностями радиовремени и радиопространства, богатый познавательный материал передачи всегда привлекали внимание юношества. Почта "Клуба" была настолько велика, что организаторам и авторам пришлось создать новую передачу "Почтовый дилижанс". Представьте себе Шерлока Холмса, известного героя вечных романов Конан Дойля с его поисками собаки Баскервилей. Вы сидите поздним вечером в одинокой комнате или, как мне пришлось, на пустой даче, когда за окнами хлюпает дождь, а ветер нет-нет да и громыхнет железным краем отставшей крыши. Немного воображения, и вы уже ощущаете на себе затхлое дыхание клыкастого чудовища, когтями скребущего окно вашего дома. Любопытно замечание Л.С.Выготского: "...если я, входя в комнату принимаю повешенное платье за разбойника, тоязнаю, что мое напуганное воображение ложно, но чувство страха у меня является реальным переживанием... Суть факта в том, что воображение является деятельностью, чрезвычайно богатой эмоциональными моментами ".

Художественное радиовещание - радиоискусство - использовало широкую палитру красок для создания ярких запоминающихся образов и той среды, в которой они обитают: это и музыка, и шумы-фонограммы, и способ реверберации - искусственное эхо и, конечно, голос, его окраска, тембр, темп и т.д. Вспомните Буратино - знаменитую серию радиопередач о деревянных дел мастере папе Карло и его творении. Задуманная в 1939 году одним из первых режиссеров Всесоюзного радио Николаем Литвиновым и исполненная им же сказка стала классикой советского радио благодаря возможностям записи. И папа Карло с его низким баритоном, и Буратино с его напевным детским голоском - это один и тот же Николай Литвинов. Техника записи может делать чудеса. Можно сказать, что в основе радиовещания заложена одна из редких возможностей - пробуждать наши мысли, чувства, впечатления, одушевлять, делать нашу память осязаемой, предохранять нас от однотипности и однозначности эмоциональных реакций. Если сегодня с такими оценками подходить к радиопрограммам, то придется сожалеть о невостребованном.  И все-таки не искусство "придумывать" жизнь, а ее живое отражение, или, по меткому выражению В.Салпака, "обращение к первоисточнику", документу жизни, вывело радиовещание (да и телевидение) в число авторитетнейших каналов информации.

 Но, как ни странно, именно с придумывания и начиналась настоящая жизнь на радио. Я уже рассказывал о "радиофокусниках", которые стремились придать радио достоверность. Да, это был маленький обман, оправдываемый отсутствием выездной техники, тот же радиотеатр, но это уже была попытка прямого рассказа об окружающей журналиста действительности. Она, эта попытка, натолкнула радиожурналистов на мысль создать так называемую оперативную фонотеку, составной частью которой стали шумы: прибой в шторм, прибой в тихую погоду, прибой бухты Воевода и прибой бухты Золотой Рог, гудок паровозов ФД, ОВ (в пути, при отправлении и т.д.), гудок завода и т.д. А когда появился "Днепр"-один из первых переносных аппаратов звукозаписи, то к нему непременно нужны были  "колеса", т.к. его вес (до 30 кг) не на каждого был рассчитан. К тому же изделие украинских инженеров работало на лампах, подключалось к сети переменного тока со стабильным напряжением. О том времени 50-х на радио вспоминает Нина Александровна Хрулькова, тогда начинающий радиожурналист, затем один из первых редакторов радиостанции "Тихий океан" и главный редактор Приморского радио:

"Наконец я "выбила " командировку и вырвалась на самостоятельный простор. "Репортеров " тогда еще не было. Их заменял тяжелый ' 'Днепр ". 

Так что в поле, когда тракторист стоит у только что вспаханной нивы, запись не сделаешь. Все приходится воспроизводить вечером в правлении колхоза, когда уже спал жар дневной работы. И вдруг ярко освещенная комната погружается в сумерки, дернувшись, останавливается магнитофонная лента.

Колхозники сочувственно поясняют: "Электрик движок остановил. Предупреждает. У нас свет в II часов гасят". А я рассчитывала поработать до часу ночи.

В кромешной тьме, проваливаясь в топкую грязь, размазывая по лицу черные слезы, бегу на другой конец села к электрику. Стучу в темное окно, упрашиваю рассерженного парня сделать на сегодня исключение -включить движок. В темноте электрик не видит моего зареванного лица, но он человек труда, понимает: дело сорвать нельзя. Чертыхнувшись для успокоения души, он одевается и ныряет в черноту ночи.

Ночью в колхозе была трагедия, ну, на худой конец, драма, а через два дня в редакции - это уже юмористический рассказ, разыгранный мною в лицах под одобрительный хохот товарищей. Ныть, жаловаться на трудности считалось дурным тоном, недопустимым в журналистике. Этому ненавязчиво учили нас, молодых, опытные журналисты.

Конец 50-х, начало 60-х годов. Выступающие читают по "бумажке ". И только самые смелые и умелые корреспонденты решаются вести у микрофона свободные бестекстовые беседы. Сейчас, наверное, это кажется странным, но тогда радио трудно переходило от текстов к свободной беседе. Не верили в это дело журналисты, сопротивлялись выступающие, мешала громоздкая техника". (Из архива автора. Материалы по истории Приморского краевого комитета по телевидению и радио)

Репортаж и радиозапись. Жанр и способ его реализации. Развитие репортажа на радио тесно связано с развитием технической базы радиовещания. И это понятно: у журналистов появляется возможность передать информацию, обогащенную заранее отобранными фактами, наиболее яркими эпизодами события, живым голосом его героев, в популярное для радиослушателей время.

Но при этом разрушается рожденный вместе с радио эффект прямого эфира. Радио не могло быть средством информации и связи, оставаясь в четырех стенах радиостудии. Его природа требовала выхода "на натуру". Атмосферу Приморского радио 30-х годов хорошо передает такой эпизод."Чтобы "выйти" за пределы студии, специалисты использовали телефонные каналы. И вот: "Говорит Артем!" - эти слова произвели фурор среди слушателей. А слушали тогда радио отменно, ведь источники информации были и ограничены и отдалены от центра. И потом радио воспринималось как голос официальных властей. Ведь не было другого радио, другого радиоканала Газеты другие (хотя бы по названию) были, а радио было одно. И независимо от того, было ли оно из Москвы или Владивостока, Хабаровска или Артема, оно звучало из одной и той же "тарелки"-репродуктора. Знакомые встречали и спрашивали:

- Что, вот так прямо из Артема и говорили ?

- Да, конечно, из Артема

- Ну, надо же!

Артем. Всего-то 35-40 км от Владивостока. Все было новым, все было впервые". (Из архива автора. Материалы по истории Приморского краевого комитета по телевидению и радио.)

Именно репортаж стал жанром, определившим многообразие форм и видов радиожурналистики.

Репортаж в умелых руках творцов использовал природные качества радио. Но если в те годы люди увлекались радио, а потом телевидением, поражаясь технике дела, то теперь чудо радио и телевидения удивляет обнаженностью мысли. Выросло самосознание человека, и телевидение и радиовещание устанавливают духовные мосты между людьми.

 Первый прямой радиорепортаж на Приморском радио прозвучал в 1938 году. Его организовал и провел Анатолий Вахов (в будущем дальневосточный писатель, автор популярных в свое время романов "Фонтаны на горизонте" и "Китобои"). Это был репортаж с борта подводной лодки... стоявшей у пирса. А вот первая внестудийная передача с помощью шоринофона (громоздкое механическое звукозаписывающее устройство) была осуществлена с передовых позиций на озере Хасан. Ее осуществил техник Борис Малышев, впоследствии отличник, связи, главный инженер краевого Дома радио. Но, пожалуй, достижением, долгие годы непревзойденным, стал репортаж с борта самолета. Впервые передача шла с движущегося объекта на высоте 300 метров и, естественно, в прямом эфире. Вот так вспоминают о ней очевидцы:

 "Близился Первомай 1948 года. Идея пришла в голову Константину Селезневу, заместителю председателя радиокомитета: надо попытаться корреспонденту во время первомайской демонстрации провести репортаж; с самолета, рассказать, что он видит с высоты 300 метров.

Осуществить идею взялся редактор последних известий Борис Нечипирович. Разработали схему: передающая радиостанция - на самолете, прием на земле, подача на аппаратную вещания, затем в эфир.

Самолет, помнится, был У-2. Настало утро Первомая. День выдался чудесный. Наступило время включения нашего необычного репортажа. Точно по графику показался самолет. Шел он на высоте не более 300 метров. Включен эфир. И вдруг в динамиках на улицах, где шли колонны демонстрантов, зазвучал голос Бориса Нечипировича:

- Внимание! Говорит Владивосток! Товарищи! С борта самолета я вижу вас, я вижу, в каком праздничном убранстве наш Владивосток!"

Все, естественно, подняли головы. Реакция демонстрантов была потрясающа. Люди махали руками, размахивали флагами. Они верили: да, репортер говорит с нами! Это был потрясающий контакт радиослушателей и репортера!

Репортаж длился около 10 минут. Самолет скрылся за горизонтом, а мы не могли прийти в себя от волнения.

С тех пор мы старались в каждый праздничный репортаж включать такие "гвоздики". К сожалению, эта традиция сейчас утеряна, а жаль!". (Из архива автора. Материалы по истории Приморского краевого комитета по телевидению и радио.)

Да, вот чем радио заслужило признание: доступностью к подлинному источнику информации, когда твои представления о событии и само событие как бы совмещаются, они у тебя "на слуху" в момент их совершения. Но в нашем примере люди на улицах и репортер в небе увидели друг друга, получилось нечто вроде обмена визуальной информацией, подтвержденной аудиоинформацией - "живое" телевидение. На радио - это счастливое исключение, на телевидении - каждодневная практика. Но осуществить прямую внестудийную телевизионную передачу гораздо сложнее. Радио нужны микрофон и уже имеющиеся линии связи, телефонные или радиоканалы и т.д. Телевидению нужны передвижная станция (ПТС - телецентр на колесах, с ее появлением по существу и началась так называемая эра телерепортажа), возможность прямой видимости между ПТС и передатчиком или возможность подключения ПТС к существующим релейным линиям связи. Но это дело техники. "Техника, используемая радиожурналистикой, - замечает В.Н.Ружников, - (мы заметим, что и тележурналистикой используемая) не просто тиражирует сообщение (что происходит в печати) - она непосредственно участвует в производстве материальной ткани радиотелесообщений. Радио (теле) произведения самых различных жанров немыслимы без живой речи, шумов, музыки - звуковых элементов, которые создаются журналистом радио с помощью современной звукозаписывающей аппаратуры " ( В.Н.Ружников. Так начиналось. М : Искусство. 1988).

 

Сегодня, например, на вооружении ТВ и РВ портативные мобильные средства, которые получили название ТЖК -телевизионный журналистский комплект, радиомикрофоны (автономно работающий микрофон со встроенным передатчиком), диктофоны.

70-е годы... Про это время идет слава как об эпохе застоя. Но мы в своей творческой работе этого не замечали. Да и, пожалуй, люди, жившие в нашем крае, этого не чувствовали. Строился Восточный порт - крупнейший в Союзе. На его 19-километровой береговой полосе проектировались 64 причала. Рос объём экспортно-импортных перевозок грузов в портах края, рождались новые отрасли хозяйства, такие, как фарфоровая, был введён в эксплуатацию крупнейший Владивостокский завод с мощностью 24 млн. штук фарфоровых изделий в год. А наша рыбная отрасль хозяйства? Её флот стал океаническим. Рыбаки Приморья давали 25% от общего объёма рыбной продукции страны. А как динамично развивалось горное дело: Хрустальненский, Ярославский комбинаты, объединение "Бор" - всё это детища 70-х. Олово и вольфрам для страны шли из Приморья. А многострадальный сегодня Лучегорск? Энергетическое сердце Приморья в то время с таким избытком вырабатывало электроэнергию, что приходилось сдерживать её производство. Заводы точного машиностроения "Дальприбор", "Изумруд", "Варяг", 'Звезда" - это тоже детища того времени. В1970 году решением ЦК КПСС и Совмина СССР был создан Дальневосточный научный центр Академии наук СССР.

Это лишь небольшой перечень того, чем занимались в крае десятки, сотни тысяч его жителей. О каком застое можно говорить?!

Всё это и было полем творческой деятельности журналистов Приморского радио и телевидения. При таком размахе дел, конечно, нашими героями были люди, создающие эти богатства. И, пользуясь выразительными средствами радио, надо было мастерски раскрыть их характер, их настроение. Нас слушали повсюду: край был полностью радиофицирован. Только одних радиоточек проводного вещания насчитывалось около 680 000 (при населении 1 850 000 человек). Объём местного радиовещания в то время составлял 15 часов в сутки. В1972 году начались первые передачи стереофонического вещания, и к 80-му году объём его вырос до шести часов, а в 1979 году вещательное оборудование Дома радио было полностью заменено на современное.

Вот при такой динамичной и насыщенной событиями жизни, что требовалось от радио? Посоветовались и решили - перестроить информационное вещание.

Прежде всего, начали с утра, построив программу так, чтобы её ритм совпадал с житейским. Каждый час вещания имел своё лицо, но в основе своей повторял предыдущий. Основные рубрики настраивали человека на оптимистическое восприятие мира, радиослушатель получал краткую справочную информацию, знакомился с гостями края, слушал голоса районов и сводку погоды, которая выходила точно в определённое время, как часы. И завершала утро уже признанная слушателями музыкальная пятиминутка "В эфире песня". Утренняя программа выходила в эфир с учётом будущего характера дня, знаменательных дат, праздников общесоюзных или профессиональных.

Если утро начиналось информационно-музыкальной программой, то день должен заканчиваться краткими итогами. Этому служил пятиминутный комментарий, который мы называли "Эхо дня". Выходила программа в 23 часа 55 минут, а заканчивалось вещание в 00 часов исполнением гимна, причём утром гимн пели, а в 00 часов звучала музыка. "Эхо дня" родило жанр комментария. Тогда, в 60- 70-е журналисты радио всё чаще выходили в эфир, в том числе и в роли комментаторов, может быть, скорее, обозревателей. Ведь дикторы как бы представляют официоз (кстати, сегодня наши журналисты иногда исполняют не свойственную им функцию диктора, и этим обедняется палитра вещания). Информация стала личностной, персонифицированной и привлекала внимание слушателя. С комментариями дня могли выходить в эфир только опытные журналисты. Тогда руководителем редакции информации радио был Георгий Громов. Он был, как говорится, репортёр от бога. Мы с ним работали и часто проводили свободное время вместе. Он не был лишён человеческих слабостей, был человек в этом смысле обыкновенный: любил шумные компании, влюблялся и мучился потом, много курил, но всегда был заострен на событие, на новость и выносил её в эфир оперативно и горячо. Он всегда поддерживал меня в моих поисках новых форм вещания и не просто, поддерживал, а развивал идею, обогащал её. Мне всегда нравилось работать с такими людьми. Мне чуждо чувство зависти. Помнится, надо было показать по Приморскому телевидению выступление иностранного консула. Тогда это было не рядовым событием для закрытого для иностранцев Владивостока -единственный иностранный консул в крае был консул КНДР, работавший в Находке. Дня нас, местных журналистов, это тоже было исключительным делом. Нам пришлось брать на себя большую ответственность за содержание текста выступления. Ведь тогда подобные материалы были прерогативой центральных СМИ. Мы предложили руководству комитета организовать одновременную трансляцию этого события на радио и телевидении. Передача прошла успешно, и эта форма одновременной трансляции стала использоваться по мере необходимости. А нам с Жорой в приказе председателя была объявлена благодарность.

А когда-то, когда я делал первые шаги в радиожурналистике, Георгий Громов, Борис Нечипирович (кстати, чемпион Владивостока по шахматам), Леонид Субботенко - все они составляли редакцию "Последних известий" -попали в "радиофокусники". Так назывался фельетон в газете "Красное знамя". Они пытались (и не без успеха) в ванне создать стихию океана. Играла волна, бил прибой, и Жорж Громов (так звала его жена) "стоял на берегу Амурского залива". Ребятам хотелось быть ближе к жизни, к натуре, выйти из стен студии, но техника тогда этого не позволяла. Сейчас это называют спецэффектом, а в звуковом фонде радио долгое время сохранялись записанные голоса жизни: строевой шаг, шум поезда, гудок паровоза, причём не просто, скажем, паровоза, а паровоза определённой серии и т. д. Где вы, скажем, найдете сегодня гудок паровоза ОВ - "овечки" или ФД?

Георгий Громов, Вадим Тураев - главный редактор "Тихого океана", Виталий Солдатов - старший редактор "Тихого океана", Леонид Субботенко, Борис Кожинов и я были ведущими "Эха дня", и это было уже другое "Эхо" - живое. А днём стала выходить обновлённая программа "В час обеденного перерыва". Её концепция выстраивалась как кульминация дня. "В час обеденного перерыва" должна была как бы продолжить тему утра, дать слушателю возможность отдохнуть, узнать о событиях, происшедших в первой половине дня и ожидающихся во второй, причём из уст героев этих событий или его организаторов. Прямое включение с мест событий привлекло внимание. Мы старались сами быть участниками таких событий, их организаторами. Наш симфонический оркестр часто выступал на предприятиях в час обеда, и мы в прямом эфире транслировали его концерты. Главный дирижёр оркестра заслуженный деятель искусств РСФСР Виталий Краснощёк обладал удивительной работоспособностью и творческой энергией. Он принял оркестр после Бориса Вернера, внесшего заметный вклад в становление оркестра в 40-е годы - тогда первого и единственного симфонического оркестра на Дальнем Востоке. Вообще, Приморское радио в то время, когда не было возможности регулярной трансляции из Москвы музыкальных программ или потому, что проходили они по проводам и поэтому не отличались высоким техническим качеством, становилось источником музыкальной культуры. При нём создавался не только оркестр, но и хоры, и взрослый, и детский. Борис Вернер много сделал для полноценной работы этих коллективов. Такие имена, как Ольга Беляева, Ольга Доброхотова, Татьяна Иванова, Зинаида Каширская и Мария Волошинова - солисты Академического хора Приморского радио - остались в памяти слушателей. Волошинова стала первым музыкальным редактором телевидения, а Каширская - его звукорежиссёром. Виталий Краснощёк вместе с музыкальными редакторами Евгенией Славской и Геталиной Воробьёвой продолжили эти традиции на новом качественном уровне. Симфонический оркестр всё чаще стал покидать свой "аквариум" - большую студию Дома радио и выступать на открытых городских площадках и в районах края. По нашему настоянию город восстановил и благоустроил фонтан в сквере у Дома радио, и каждую пятницу (это стало традицией) оркестр при большом стечении народа давал концерты популярной классической и советской музыки. Виталий Краснощёк и ведущие артисты оркестра, редакторы музыкального вещания участвовали в оргкомитетах, жюри народных фестивалей и смотров. Радио всегда было авторитетом и в этом деле. Начало положила Антонина Ричардовна Шинкаренко, долгие годы проработавшая старшим редактором музыкального радиовещания. Я познакомился с ней ещё в детстве, когда "играл в радио", в гостях у своей родной тётки, с которой она жила на одной мансарде в центре города. Их квартиры были рядом. При своей внешности, о которой сказать миловидная, значит изменить вкусу, она была настолько обаятельна внутренне, что это ее качество определяло в ней всё. И когда мы с ней встретились как коллеги на радио, я в этом убедился. Её энергии хватало на всё: и на работу в музыкальной школе и училище, и на организацию художественной самодеятельности в городах и районах края, и на заседания в жюри различных конкурсов и фестивалей, и на совещания в Управлении культуры. И везде её мнение определяло решение. Причём эта организаторская работа способствовала обогащению музыкальных радиопрограмм. Это она способствовала всеобщему признанию песен приморского композитора Николая Губина "Уходит сейнер" и "Метёт метель вишнёвая'", впервые исполненных на радио популярным в то время хоровым коллективом Нины Широковой.

Работая на телевидении, я убедился, что наглядность делала его общедоступным, а потому понятным и популярным. Радио в силу своей закрытости долгое время было каналом официальной информации. Недаром по указанию И.В.Сталина радиовещание долгое время работало в рамках отдела радиоинформации и возглавлялось начальником. Конечно, в силу своих природных качеств радио было наидоступнейшим каналом информации, и его творческие работники стремились использовать это обстоятельство, внедряя в работу такие формы, которые делали радиослушателя собеседником. Разрушить стену между радиослушателем и носителем информации, сделать радио открытым и доступным могли такие активные формы радиовещания, как "Встречи в Большой студии Дома радио". Они транслировались в открытом эфире, и в этом их главное достоинство и отличие от других программ. Начала их редакция детских программ. На радио не хватало прямого эфира. И вот передачи "Встречи в Большой студии" должны были восполнить этот пробел.

История становления краевых радиопрограмм знает немало творчески интересных осуществлённых задумок.

60-70-е годы отмечены серьёзными изменениями в программной политике: стали формироваться цикловые программы, направленные на определённую аудиторию, разрабатывается концепция вещательной сетки дня с её утренними, полуденными и вечерними отрезками, как наиболее важными для радио. Конечно, в немалой степени этому способствовало телевидение, всё более захватывавшее эфирное пространство. Но радио, во всяком случае, приморское, смогло сохранить своё лицо прежде всего благодаря журналистам, имена которых навсегда вошли в его историю. Это Аглая Чернеева-Суроедина, а потом Елена Кантакузова с программами "Сельские огни", создававшими атмосферу человечности, поэтичности труда пахаря и земледельца; Зоря Уманская и Рената Городнева, стоявшие у истоков молодёжного вещания; Нина Иванова и Нора Каварскал - авторы и редакторы программ литературно-драматических. "Молодые романтики Приморья", "Слушай воин, слушай солдат", "Старшеклассник" - названия передач говорят сами за себя.

Отсюда, из студии, мы связывались с другими городами. Шёл
обоюдный заинтересованный разговор. Было много музыки. Вслед за
детской редакцией в Большой студии Дома радио со своими передачами
выступили редакции литературно-драматических программ,
общественно-политического вещания. Поистине легендой стала передача
"Батальоны встают на поверку". Вот строчки из воспоминаний Георгия
Громова: "Придумали мы её вместе с журналистом Валентином
Ткачёвым. Название передачи родилось из моих личных воспоминаний...
Поверка... Прошло много лет, отгремела война. Многих нет в живых.
А поверку надо провести.  Для памяти, для чести..." ("Утро России", 09.05.92 г.).

Программа родилась в дни подготовки к 35-летию Победы. В это время на Всесоюзном радио шла программа по письмам фронтовиков, которую вёл ведущий диктор Юрий Борисович Левитан, читавший своим особым пафосно-драматическим голосом в годы войны приказы Верховного Главнокомандующего. Вот он-то и подвигнул нас к созданию своей передачи. Мы и представить не могли, какой огонь вызвали на себя. Десятки, потом сотни, даже тысячи писем стали приходить на передачу, которые как бы заполняли "белые пятна" истории героических лет. Пришлось подключать к обработке писем целый штат редакторов. И консультантами, и ведущими программ вместе с Г. Громовым были участник обороны Брестской крепости Иван Афанасьевич Гладченков и заслуженный артист республики, ставший впоследствии народным, участник штурма Берлина Вадим Янович Мялк, или как просто по-товарищески мы его называли Вадик. Передача прожила десять лет (с 1980 по 1990 год), собрала уникальный исторический материал, не раз и не два Большая студия Дома радио принимала участников Великой войны. Было задумано издать звуковую книгу воспоминаний на материалах передачи, своеобразную книгу памяти. Уже договорились с "Кругозором" - популярным московским звуковым журналом. Но начавшийся перестроечный переполох поломал все планы. Не знаю, хранятся ли в краевом Фонде мира переданные нами тексты передач. И всё-таки хочется верить, что наступит день, когда выйдет в свет "книга памяти" со звуковыми страницами - эхом минувшего.

Память-это культура, это традиции, это история. Пожалуй, "Батальоны встают на поверку" можно приравнять к вошедшей в историю советского телевидения и радиовещания передаче писателя Сергея Смирнова, открывшего подвиг защитников Брестской крепости, назвавшего поимённо его героев.

Ещё одна программа, заслужившая внимание радиослушателей, называлась "Вечера за чтением дальневосточной прозы". Нам хотелось, чтобы длинными зимними вечерами слушатели вместе с нами читали повести, рассказы, романы писателей, которые могли бы составить антологию произведений о российском Дальнем Востоке. Редактор и ведущий этого цикла Александр Брюханов составил список произведений, который был утверждён на редакционном совете. Александр нашёл здравствующих авторов, раскопал дневники и воспоминания тех, кого уже не было в живых, и перед каждым литературным чтением устраивал своеобразное представление будущего литературного произведения.

"...Я Вам благодарен за то, что Вы подтолкнули меня заняться
звуковой книгой воспоминаний "Время, которое всегда со мной". Уже
вышло семь передач. Это Вы посоветовали мне принять участие в детской передаче "Дед Всевед и Любознайки". Я проработал в театре 70 лет... Но работу на радио никогда не забуду ",  - так писал, обращаясь ко мне, в день своего 85-летия в 1986 году, народный артист РСФСР Пётр Григорьевич Попов. У нас связи с выдающимися актёрами приморских театров были не просто по линии, так сказать, исполнительской. На этом поприще преуспел в качестве организатора Василий Иванович Ромашов - главный режиссёр радио и телевидения. Нам были интересны они как личности. Вот почему, начиная с Николая Семёновича Колесникова, одного из первых народных артистов в крае, мы приглашали выдающихся мастеров и как руководителей телетеатра, постановщиков спектаклей и, наконец, в качестве авторов звуковой летописи их жизни в театре. Мы уже, помнится, договорились с Андреем Александровичем Присяжнюком (А.А. был не из сговорчивых) о том, что он начитает страницы своей театральной жизни. Но смерть оборвала задуманное.

Мы, журналисты, сутью своей профессии обязаны разговорить интересных людей, прежде всего, находить их, оставив их жизнь будущим поколениям как летопись. Ведь люди и есть время. Уходят поколения, уходит время. Мне думается, что журналистика - это не только информация, суета сует (потому она сегодня и востребована), журналистика • это прежде всего публицистика.

Программы радиостанции "Тихий океан" в 60- 70-е годы были особой заботой руководства комитета. Нетрудно догадаться, что решение создать радиопрограмму "Тихий океан" было следствием бушевавшей в ту пору холодной войны между двумя сверхдержавами мира- СССР и США. Это была контрпропагандистская акция Гостелерадио СССР по решению ЦК КПСС. Это было нашей ответной мерой на работу американских станций, направленную на СССР. Поручалось Министерству связи и Гостелерадио СССР разработать в качестве контрпропагандистской меры схему передачи радиопрограмм для советских моряков и рыбаков на всей акватории Мирового океана. Тогда же родилась система телепередач на дальние расстояния "Москва глобальная" для посольств и советских учреждений в разных странах мира. Была создана целая система обслуживания серии испытаний МБР и спутников-разведчиков. В задачу наземного центра входило также отслеживание спутников, рассчитанных на передачу программ Центрального телевидения и радиовещания на Восток в первые годы создания системы космического телевидения. И только через несколько лет, проверенная в военном деле, система передачи изображений на далёкие расстояния была передана в народное хозяйство, и на основе этой системы специалисты Минсвязи создали "Орбиту". Это было талантливое решение, которое, с одной стороны, создавало условия для создания ядерного и космического щита, с другой, экономило огромные средства для передачи телерадиопрограмм и телефонии и, в-третьих, создавало единое информационное пространство на всей территории регионов. США еще раньше нас наладили свою систему контрпропаганды. Через радиостанции в Западной Европе, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии они вели целенаправленные радиопередачи на республики Советского Союза. Действующая в те годы так называемая система иновещания, которая существовала в Гостелерадио и представляла по существу государство в государстве, призвана была вести из Москвы передачи на десятках языков для радиослушателей иностранных государств.

Для трансляции радиопрограмм "Тихого океана" из Владивостока иновещание ежедневно выделяло Приморскому радио на 45 минут самые мощные радиостанции на Востоке. Мы ежемесячно контролировали качество трансляции, получая данные от первых помощников капитанов в разных уголках Мирового океана. Эти данные крайком партии, обобщая, направлял в агитпроп ЦК КПСС. За нами оставалось качество программ.

Региональная радиостанция "Тихий океан" впервые вышла в эфир 17 апреля 1963 года. Инициаторами её создания были Семён Юрченко и Павел Шварц. Они, люди творческие и инициативные, поняли сразу, что с помощью региональных программ голос Приморья как частицы России может быть услышан далеко в море, океане, где работают наши моряки и рыбаки, для которых голос Отечества не доходил. Авторы идеи получили поддержку в Москве.

Примерно в это же время вышел в эфир "Маяк"- глобальная информационно-музыкальная радиопрограмма Гостелерадио. Да, "Тихий океан" родила жизнь, но жизнь наша в те годы строго отвечала теме борьбы идеологий. И мы, каждый в меру отпущенных ему способностей, делали своё дело. До середины 70-х годов передачи "Тихого океана" были как бы ведомственными - для рыбаков и моряков. Наступали перемены в международной обстановке. "Тихий океан" всё больше становился передачей для всех, кто его слушает на Дальнем Востоке и за его пределами. Росли контакты советских людей с зарубежьем. Мы открывали для себя Америку, Австралию, Японию и другие капиталистические страны. И новые рубрики определяли лицо "Тихого океана": "Мы - интернационалисты", "Мир глазами советского моряка", "Под флагом страны Советов", "Из дальних странствий воротясь..." С октября 1978 года "Тихий океан" стал выходить ежедневно. Идеологическая борьба продолжалась. И нам постоянно внушали, что наши слушатели-рыбаки и моряки- в силу специфики своей работы находятся на переднем крае этой борьбы. В 1980 году "Тихий океан" получил более 11 000 писем - рекорд за всю историю существования этой радиостанции.

В "Тихом океане" работали сильные журналисты. Главную редакцию возглавлял сперва Павел Шварц, потом Иван Гурко, его сменил Вадим Тураев - кандидат исторических наук, сегодня заместитель директора Института истории археологии и этнографии народов Дальнего Востока, возглавлял редакцию "Тихого океана" 14 лет. Старшими редакторами работали Нина Василевская, Нина Хрулькова, Виталий Солдатов, Борис Метелев, Виктор Феоктистов, начинавшая тогда Тамара Ясенкова. Одним из ведущих журналистов был Александр Копейка. Он выиграл творческий конкурс, условия которого мы опубликовали в журнале "Журналист". К нам пришло более 200 предложений. Путь творчески одарённых людей у нас был предопределён. Через некоторое время он был назначен старшим редактором, затем главным редактором главной редакции информации, которую мы укрепили, выделив из главной редакции общественно-политического вещания. С наступлением перестроечного времени, времени "свободного микрофона", Александр Копейка стал организатором и ведущим публицистических программ "Эфир-105" (105 минут эфирного времени). Свободный микрофон в нашем эфире ознаменовал новый этап работы радио: не вещать, а говорить с радиослушателем на нормальном человеческом языке, говорить то, что думаешь, а не думать об одном, а говорить, что требуется. Радиослушатели поверили Александру и избрали депутатом Верховного Совета уже новой России. Постоянным и самым неутомимым режиссёром "Тихого океана" была Раиса Николаева.

По решению Гостелерадио программы "Тихого океана" включали в своё расписание Хабаровский, Сахалинский, Магаданский, Камчатский и Амурский комитеты. По специальному указанию министерств морского флота и рыбного хозяйства судовые радисты обязаны были обеспечить приём программ "Тихого океана" ежедневно с 18.15 до 19.00 владивостокского времени и включать громкую трансляцию. Для поддержания постоянного высокого творческого и организационного уровня работы "Океана" был создан совет радиостанции в составе председателей комитетов Дальнего Востока и главного редактора радиостанции, в которой всегда деятельное участие принимали руководители морских и рыбных отраслей хозяйства, ответработники Гостелерадио. Вместе с творцами, как о нас говорили, о "Тихом океане" заботились, поддерживали его и морально, и материально такие крупные руководители рыбного хозяйства страны и Дальнего Востока, как М.Дроздов, Н.Носов, В.Старжинский, морского флота - В.Бянкин, Ю.Островский, В.Миськов. Их поддержка прежде всего состояла в том, что ежемесячно по пять-шесть наших корреспондентов находилось в штате рыболовецких и морских организаций. Их ежедневные радиовключения из районов Мирового океана способствовали своевременному освещению проблем рыбаков и моряков. А почётные грамоты, ведомственные знаки трудового отличия рыбных и морских отраслей хозяйства, наконец, просто денежные премии в приказе по флоту были не лишними для наших журналистов, традиционно получавших невысокую зарплату.  Совет "Тихого океана" возглавлял председатель приморского комитета. Заседания проходили два раза в год в каждом из краевых и областных центров Дальнего Востока. На них обсуждались концептуальные решения, программная концепция "Океана", условия его деятельности. Всё это способствовало успешной работе "Тихого

океана". Каждый день недели в программе радиостанции имел своё лицо: "День письма", "И дым отечества нам сладок и приятен...", "На морях и землях Дальнего Востока" и т. д. Помню, на заседании совета "Тихого океана" в Петропавловске-Камчатском один из его участников, ответственный работник обкома партии, рассказал эпизод, который взволновал всех. Этот человек служил в Афгане, дождливой ночью сидел в горах, в палатке, от тоски крутил ручку настройки радиоприёмника. И вдруг сквозь атмосферные разряды, писк, треск и завывания эфира он слышит: " Говорит Владивосток! В эфире радиостанция "Тихий океан"!

- Вы не представляете, что я почувствовал. Всё сразу изменилось. Жизнь приобрела свой смысл. Как будто побывал в родном доме.

Мы были озадачены и удивлены. Австралия, Новая Зеландия, даже Антарктида; Тихий океан от берегов Американского континента до побережья Дальнего Востока — это было привычное поле радиостанции. Но чтобы Афганистан! И это ещё более убеждало нас в необходимости нашего труда, его нужности людям. Корреспонденты "Тихого океана" пристально следили за пульсом жизни рыбацких и морских коллективов. На Камчатке -Кирилл Харыбин; Евгения Арбузова и Карл Лауве - на Сахалине; в Магадане — Александр Черевченко, Геннадий Овчинников; в Хабаровском крае -Феликс Куперман. Это были профессионалы, наши глаза и уши. Вообще, работе собкоров радио мы уделяли большое внимание. Их приглашали на творческие летучки, они проходили стажировку в наших редакциях и направлялись на учёбу в Москву. Существовавшие до 70-х годов наши корпункты и городские редакции мы переоснастили новой техникой и автотранспортом. Мы им придали статус редакционных работников, они проходили практику в редакциях комитета и на семинарах, мы их поддержали как представителей краевого телевидения и радио в глазах районного начальства. Наши "резиденты", как шутливо по-дружески я их называл, Леонид Кишиневский, который обслуживал все центральные северные районы края, Михаил Ситник в динамично развивающейся Находке, Алексей Малыгин, у которого были Уссурийск, Арсеньев и ближайшие к ним районы края, были надёжными и оперативными корреспондентами. Их уважали в их регионах, доверяли им и всегда готовы были поделиться новостью, и потому Приморское радио первым сообщало о событиях. Каждый из них мог бы возглавить одну из редакций краевого радио, но они предпочли быть на переднем крае.

Работая на радио, я открыл его с новой стороны: оно вездесуще и имеет неограниченные возможности. Достаточно вспомнить, с какими трудностями приходилось встречаться, когда внедряли такую форму радиопередач, как перекличка городов и районов края. Да, она практиковалась и раньше. Но это было нерегулярно и сопровождалось техническим браком. Сейчас это назвали бы интерактивным радио: двухсторонний одновременный разговор между студией во Владивостоке и городами края. Усовершенствовали оборудование, вместе со связистами "очистили" от технической грязи междугородние телефонные каналы. И добились своего. Переклички стали ежедневными в утреннем эфире. Эта форма одна из действенных в программах нашего радио и сегодня. Правда, не всё было гладко. Приходилось ходить порой по лезвию ножа, чтобы сохранить ту или иную рубрику, саму идею передачи того или иного автора в открытом эфире от цензурных церберов. Учитывая, что наш край, Владивосток, были по существу закрытым регионом, делать это было день ото дня сложнее. Помнится, как-то передавали по радио обзор газеты "Красное знамя" (тогда обзоры газет были регулярными), в которой было опубликовано постановление бюро крайкома партии и крайисполкома о мерах по повышению продуктивности животноводства, и в нём приводились единичные примеры падежа скота. Тут же раздался звонок "сверху": кто позволил раскрывать эти цифры, вот-де звонит народ из районов края и возмущается. В оправдание мы показали газету. Оказывается, печатать можно, а вот громко говорить об этом не следует. Двойная мораль, но тем не менее мы убедились в силе звучащего слова. Было принято, что критика вообще не дело радиовещания. Она могла быть только на страницах печати и только та, которую одобряли в отделах пропаганды и агитации. Объяснялось это наивно просто: что-де наше радио не имеет границ, его слушают за рубежом, и там сделают неправильные выводы о жизни советского общества. Такое было время. Нужно было правильно его понять: отделить плевела от рационального зерна. И нам это удавалось. И в этом тоже был наш профессионализм.

Прошли годы... Я вернулся на телевидение, а затем в 1977 году был назначен председателем комитета, в должности которого проработал десять лет. Когда я сегодня слушаю утренние позывные Приморского радио (фрагмент из оперы Модеста Мусоргского "Хованщина" - "Рассвет над Москвой-рекой"), я вспоминаю те годы. Тот, кто их ввёл, - Михаил Фёдорович Залевский (председатель радиокомитета в 1939-1950 годах) был всё-таки мудрым человеком: эта музыка как бы свидетельствовала о великой Руси - от западных её границ до Тихого океана. Потом эти позывные по какой-то причине на несколько лет исчезли из эфира.

Первое, что я сделал, - восстановил "Рассвет над Москвой-рекой", как утренние позывные Приморского радио. Хорошо помню, как вместе с главным редактором музыкально-драматического вещания Людмилой Черемсиной мы раз за разом прослушивали мелодию, чтобы выбрать из этого фрагмента тот, который был бы законченным и укладывался бы в короткое эфирное время.

И ещё запомнился при этом назначении уже другой "Антохин" — Константин Харчев, известный в идеологической сфере края как инициатор и вдохновитель не без успеха поставленной работы по контрпропаганде. Он сказал мне: "Рекомендуем тебя председателем, хотя кандидатура твоя и неоднозначна, но обстоятельства..." Что-то вроде: с удовольствием тебя бы не назначили, но так сложились обстоятельства. Что это были за обстоятельства, я до сих пор не знаю, хотя могу догадываться. Да я и не обращал внимания на эти интриги - просто занимался своим любимым делом. Одним и на всю оставшуюся жизнь.