Н.А.Хрулькова,
главный редактор радио.

День за днем.

Оказывается, писать воспоминания трудно. Двадцать пять лет пройдены день за днем, год за годом, и каждый наполнен радостью, болью, неудачей, успехом.

Что здесь главное, проверенное временем, моею журналистской судьбой? Мне повезло на учителей. Десятки раз слышала я эту фразу от своих героев. От частого употребления она казалась мне слишком банальной, чтобы убедить. Но вот настал час, и я повторяю вслед:  «Мне повезло на учителей», - и более точного выражения не нахожу. Ведь могло не повезти, а, значит, могла не сложиться судьба. Поэтому первое слово о них, учителях.

Я люблю утро, когда мы ещё не включились в редакционный ритм, не разбегались по объектам, не «сели» на телефон. Утро всегда сулит радость.

В то осеннее утро кто-то принес весть:

- Аглая из командировки вернулась.

Аглая Михайловна Чернеева, старший редактор сельскохозяйственной редакция дважды в месяц уезжает и приезжает, так что это не сенсация. Но мы с Ренатой Городневой, единственные представители молодого поколения в нашей комнате, обрадовались. С Аглаей непременно что-нибудь случается в командировке. И если у большинства случаются неприятности, то у неё только приятное, совершенно неожиданное и романтическое.

Она входит в редакцию статная, величавая, с горделиво поднятой головой, с тяжелой роскошной косой на затылке, «царица Савская», - мысленно зову я ее. «Царица» эта в зимнюю стужу и осеннюю хлябь прошагала версты по сельскому бездорожью. Ей кланяется в пояс каждый колосок, её знают по имени-отчеству доярки и председатель колхоза в самой отдаленной таёжной деревне Приморского края.

- Как командировка? - интересуемся мы.

- Великолепно. - Аглая любит превосходную степень. - Как изменились, как выросли крестьяне! Представляете, спрашиваю: «Что бы вы хотели послушать в концерте?» А они: «Бетховена, Лунную сонату».

- Так уж и Бетховена? - бестактно сомневаемся мы с Рена­той.

Аглая испепеляет нас презрением,

- Да, Бетховена! И это прекрасно!

И это действительно прекрасно - так любить своих героев, так верить в их духовные возможности. И только так стоит работать в журналистике, где не может быть холодного сердца и бескрылого воображения.

Мне казалось - время никогда не коснется рукой этой гор­деливой стати. И как больно сжалось сердце, когда через много лет я увидела её тяжелую косу густо посеребренную.

Ей было уже за 70. Вышли в свет её очерки, повесть «Когда пламенеют листья». Она работала над новой книгой. Мне труд­но было её представить за письменным столом, без сельских дорог, водивших её долгие годы. Но 70 есть 70. Однако, ког­да наша литературная редакция попросила её принять участие в поездке творческой группы в совхоз «Авангард», она неожи­данно легко сбросила с плеч тяжесть лет и снова шагала по полям так, что молодые редакторы едва поспевали за нею. И снова распахивались ей навстречу сердца любимых её сель­ских героев. Она одержала ещё одну победу - победу над временем. А ведь её журналистские тропы были нелегки.

Один год я работала в сельской редакции под руководством Григория Ильича Левина, хорошего газетчика, волею обстоятельств оказавшегося на радио, но так и оставшегося верным газете. Человек аккуратный, пунктуальный, крайне осторож­ный, он терзался своею недоверчивостью. Ему казалось, что такая юная, вся изящно-городская девица обязательно перепу­тает комбайн с трактором, корову с телкой, пастуха с дояр­кой и ещё бог весть что с чем. Он то опасливо протягивал мне материал для правки, то под каким-то немыслимым пред­логом забирал его. А я рвалась к работе.

Все семь человек нашей комнаты взывали к его благоразу­мию: молодость не недостаток, с годами она проходит, моло­дых надо учить, молодым надо передавать свой опыт и так далее…

Левин со всем соглашался. Он со вздохом давал мне для правки очередной материал. И всё повторялось с начала...

Наконец, я «выбивала» командировку и вырывалась на са­мостоятельный простор. «Репортеров» тогда ещё не было. Их за­менял тяжелый «Днепр». Так что в поле, когда тракторист стоит у только что вспаханной нивы, запись не сделаешь. Все приходится воспроизводить вечером в правлении колхоза, когда уже спал жар дневной радости. Техник Андрей Бурдюк включает магнито­фон, я стараюсь разговорить людей, наконец, преодолен порог застенчивости, началась задушевная беседа. И вдруг ярко ос­вещенная комната погружается в сумерки, дернувшись, останав­ливается магнитофонная лента.

Колхозники сочувственно поясняют: «Электрик движок оста­новил. Предупреждает. У нас свет в 11 часов гасят». А я рас­считывала поработать до часу ночи.

В кромешной тьме, проваливаясь в топкую грязь, размазывая по лицу черные слезы, бегу на другой конец села к электрику. Стучу в темное окно, упрашиваю рассерженного парня сделать на сегодня исключение - включить движок. В темноте электрик не видит моего зареванного лица, но он человек труда, понимает дело сорвать нельзя. Чертыхнувшись для успокоения души, он одевается и ныряет в черноту ночи.

Ночью в колхозе была трагедия, ну, на худой конец, дра­ма, а через два дня в редакции - это уже юмористический рассказ, разыгранный мною в лицах под одобрительный хохот товарищей. Ныть, жаловаться на трудности считалось дурным то­ном, недопустимым в журналистике. Этому ненавязчиво учили нас, молодых, опытные журналисты.

Однажды, думаю, это был счастливый день в моей жизни, ко мне подошла Тамара Захаровна Герасимова, старший редактор промышленной редакции. «Переходи-ка ты ко мне в редакцию. Вижу, работать хочешь, думаю - сработаемся».

И всё в моей жизни повернулось на 180 градусов: от опеки к полному доверию. Такой крутой поворот оказался нелегким.

Тамара Захаровна Герасимова - человек яркой индивидуаль­ности, большой эрудиции, с твердым характером, четким, мужс­ким складом ума. Всегда великолепно одетая и всегда готовая ринуться с головой в новое дерзкое дело. Она не терпит про­торенных троп, скуки в работе, любит быть первой и ощущать вкус успеха. И всё, что любит - умеет. У неё не вызывает сомнения ни моя молодость, ни неопытность. Она ни на минуту не сомневается, что я приму и выполню все её нелегкие тре­бования. Не помню, чтобы она когда-нибудь подолгу беседова­ла со мной перед новым заданием, убеждала или ещё того пу­ще, уговаривала. Новая мысль рождалась у неё стремительно, и без всяких психологических подготовок её надо было при­нимать. Ссылаться на неблагоприятные обстоятельства мне просто в голову не приходило, а если бы пришло, наступил бы конец нашей дружбе, потому что спокойствие и журналистика для Герасимовой были несовместимы.

Конец 50-х — начало 60-х годов. Выступавшие читают «по бумажке». И только самые смелые и умелые корреспонденты решаются вести у микрофона свободные безтекстовые беседы.

Сейчас, наверное, это кажется странным, но тогда радио трудно переходило от текстов к свободной беседе. Не вери­ли в это дело журналисты, сопротивлялись выступающие, меша­ла громоздкая техника.       

В эти дни началось строительство Большого Владивостока. Первый кирпич был заложен на улице Спортивной. Все здесь было первое. Первая экспериментальная кладка керамического кирпича, первый опыт поточного строительства, первый жи­лой микрорайон, где одновременно с жилыми домами строили весь бытовой комплекс: школу, детский сад, магазины. Для журналистов  - тема новая и неисчерпаемая. Наши поиски свое­го места в этом большом деле привели Тамару Захаровну к мысли - промышленной редакции взять шефство над стройкой.

И каждую неделю прямо на стройке, в обеденный перерыв вы­пускать радиогазету, а на следующий день пускать её в эфир.

Решено было освещать ход соревнования за неделю, давать слово передовикам, критиковать отстающих, выявлять недостат­ки, мешающие строительству, и передавать концерт для строи­телей.

Стройка новая, - решила Тамара Захаровна, - всё новое, а мы с тобой по старинке что ли работать будем..?

Какая же это старинка, - возразила я. - Никто до нас радиогазету прямо на стройке не выпускал.

 Нет, Новое, так уж всё новое. Ты же не наденешь новое платье со старыми туфлями. Так что переходим к безтекстовой беседе.

Я тогда не обладала ни смелостью, ни умелостью асов радиожурналистики. Увидев моё испуганное лицо, Тамара Заха­ровна сказала твердо:

В журналистике часто приходится брать высоты с боя. И если не научишься этому, журналистка из тебя не выйдет. Я училась...

Итак, ровно 12-00, час обеденного перерыва - обедали строители на стройке. Хорошо поставленный голос диктора Веры Демидовой объявил: «В эфире радиогазета «На стройке Владивостока». Добрый день, дорогие товарищи!» - и мой нап­ряженный голос спрашивает о новых методах кладки кирпича, о неурядицах на стройке. И передовой бригадир, привыкший к текстам, испуганный нашим новым методом, натянуто отве­чает мне.

Это был, конечно, не лучший образец безтекстовой беседы. Но лиха беда начало. В следующий раз я уже свободнее чувст­вовала себя у микрофона, и строители говорили спокойно, - ведь настроение журналиста передается собеседнику.

Была ли Герасимова всегда уверена, что я, начинающая журналистка, «возьму высоту с боя?» Наверное, нет. Но ни разу она не показала своих колебаний. Она так уверенно просто посылала меня на задание, что у меня не закрадыва­лось сомнения в своих силах.

«Сделать всё возможное и чуть-чуть больше возможного, чтобы выполнить задание редакции» - журналистский девиз Та­мары Захаровны, который стал и моим девизом.

Помню, горнообогатительный комбинат имени Ленина вышел победителем в социалистическом соревновании за год. Тамара Захаровна отправила меня в Дальнегорск с заданием органи­зовать соревнование двух лучших бригад комбината имени Ленина и Кавалеровского.

В среду пленка с голосами горняков должна быть в редак­ции. В пятницу она идет в эфир. Я записала обоих бригади­ров. Можно было отправляться во Владивосток. Но на комби­натах оказалось так много интересного, что пройти мимо этих фактов я не могла. А в среду пленку ждут в редакции. Как же быть? Пришла в отдел кадров комбината узнать, не едет ли кто в командировку во Владивосток. Нет, не едет. Позво­нила в райком партии - тоже нет. Пошла к директору комби­ната. Не поможет ли чем. Директор (не помню, к сожалению, его фамилию) успокоил меня:

 - Оставайтесь, сколько нужно, а пленку давайте, мы пош­лем самолетом своего курьера.

 - Специально? - ахнула я.

 - Специально. Вам ведь для дела надо.

Невольно вспомнился колхоз, весенняя ночь, электрик, которого умоляла я сделать исключение и пустить движок.

Электрик и директор комбината... Еще раз я убедилась, что если один человек «горит» своим делом, другой непременно поймет его и поддержит.

Сделав передачу, я вернулась в редакцию и, первое, что бросилось мне в глаза, - стенгазета. На белом ватмане - голубой самолет с чьей-то веселой рожицей и надпись в сти­хах, из которых явствовало, что благодарные дальнегорцы дали Н.Хрульковой специальный самолет. «Легкое» журналистское преувеличение, но основа верная. Тамара Захаровна умела замечать хорошую работу. Она подарила мне день радости для будущих трудных будней.

Не было еще великолепного радиодома с его роскошными студиями и многочисленными аппаратами, не было РТЦ. Все редакции ютились на одном этаже, в студии на сопке, в зда­нии нынешнего Дальтелефильма. Сюда, случалось, два раза в день бегали с выступающими на запись, на чистку пленки.

Передачи с конференций, празднеств, торжеств делали техник и редактор. (Режиссеры были только в художествен­ном вещании). Вместе чистили пленку, записывали дикторов, делали музыкальные накладки. Случалось, всю ночь стояли у аппаратов. Некому было фиксировать случаи брака, сос­тавлять акты, писать друг на друга докладные. Если слу­чалась ошибка, делили её поровну друг с другом редактор и техник.  Дело было общее, и передача общая.

Жили тесно. У нас в комнате находилось семь человек, три редакции - сельская, промышленная, пропаганды. Никто не утруждал себя говорить шепотом, каждый самовыражался соответственно своему характеру. А характеры колоритные и не из тихих. Но не помню» чтобы теснота вызывала раздражение, чтобы кто-то с кем-то поругался и ходил не здо­роваясь.

Всё это было, наверное, трудно. Говорю, «наверное», по­тому что ощущения трудностей не было, а чувство радости осталось на всю жизнь. Работать можно по-разному. Можно так, словно, воз тяжкий везешь, а можно легко, с душой.

Радость лежала в основе работы всего большого коллектива радио. Её лучи тянулись из кабинета председателя во все редакционные комнаты и каждый высекал свою искру в общем костре.

Председатель комитета Семен Владимирович Юрченко любил зайти в редакцию, сесть за свободный стол и просто так, без дела (по делу приглашали к нему в кабинет), поговорить о том, о сём. С блистательным остроумием он рассказывал любопытные истории из жизни бывалых журналистов, в которых, при всём их многообразии, всегда было что-то возвышающее эту профессию, Теперь-то я понимаю, что это тоже было его дело, дело руководителя, умеющего чутко следить за наст­роением коллектива и направлять его в нужное русло. Юр­ченко умел находить формы работы, сплачивающие коллектив. Умел зажечь нас всех своей идеей и повести за собой. Это ценное свойство руководителя - уметь вести за собой, ведь коллектив не всегда принимает самую разумную интересную идею.

Помню, одной из таких форм работы, всеми любимой, была творческая бригада. Она создавалась из журналистов разных редакций во главе с главным редактором и направлялась в город, село для освещения какого-нибудь большого/ важного доя края события. Такая творческая бригада создавалась доя освещения сельскохозяйственной выставки, которая еже­годно весной проводилась в Уссурийске. Тщательно планировали работу, распределяли задание, намечали людей для выступле­ния, формы передач. Брали с собой «Днепр» и уже появив­шиеся «Репортеры». Готовила творческая бригада и социально-экономический портрет городов Приморья. Задание обычно было напряженное. Уставали, Но каждый знал: как бы поздно он не пришел, товарищи ждут его, без него не сядут за стол.

Каждый из моих старших товарищем был, прежде всего, яр­кой, интересной личностью, И никого из них я не могу представить ни на каком другом поприще, потому что делом их жизни была журналистика и только журналистика.

Время отсчитывает дни, месяцы. И вот уже семидесятые го­ды. Я - старший редактор промышленной редакции и пора реа­лизовывать то, чему меня учили мои старшие товарищи. Хочу остановиться только на одном аспекте работы - пропаганде социалистического соревнования, потому что именно в это время внимание нашей партии было сосредоточено на совершенствовании и развитии соревнования.

Всякий раз, узнавая о рекорде проходчиков Дальнегорска, о пущенном в кратчайшие сроки угольном комплексе Порта Вос­точного, о сверхплановых тоннах цемента, уходящего с Новоспасского завода, мы восхищаемся героизмом людей, удивляем­ся их способностям. И стремимся постичь достигнутое.

Рекорд появляется не сразу. Каждый отлаживает свою ра­боту, делает её рациональнее, производительнее, используя опыт, накопленный другими, всё более расширяет свои возможности, достигает всё лучших результатов. И показатели вчерашних передовиков становятся нормой большинства. Нынче норма, а завтра - снова за пределы достигнутого. И снова кто-то впереди. Для того, чтобы спустя какое-то время его опыт, его перевыполнение плана стали нормой. И в этом «соревновательном» духе, который заложен в основе нашего со­циалистического образа жизни - движущая сила развития эко­номики. И Постановления ЦК КПСС, направленные на ликвида­цию формализма в соревновании, на совершенствование его, заставили нас, журналистов промышленной редакции радио - меня, старшего редактора, и редакторов Геннадия Петелина и Аллу Прозорову задуматься, а не формально ли мы подходим к про­паганде соревнования? Достаточно ли компетентно и убеди­тельно используем ленинскую формулу соревнования: гласность, сравнимость результатов, передачу опыта?

Да, от нас потребовались более глубокие знания жизни, большая компетентность, последовательность в изучении проблем производства. А следовательно, и более тесное взаимодействие с героями наших передач.

Мы всё больше убеждались, что только через человеческую личность радио может передать сложные жизненные явления и процессы. Не секрет, что гораздо легче рассказать о дос­тижениях передовика или целого коллектива, чем вызвать человека на обстоятельный и серьезный разговор о нерешен­ных проблемах производства, а рабочий коллектив - привлечь к анализу допущенных недостатков.

Мы решили обратиться к мнению рабочих коллективов. Ра­зослали на несколько предприятий, передовых и отстающих, анкеты с вопросами о том, что мешает развитию соревнова­ния и что нужно сделать, чтобы оно стало движущей силой экономики.

Пришли ответы. Разные. Формальные. Откровенные. Часто с болью и обидой за дело. Ответы на анкету были переданы по радио. Они вызвали поток писем. Так родился новый цикл передач: «Силу множит соревнование», а в ней новая рубри­ка «Письма рабочих». Знатные бригадиры Ф.Шестопалов, З.Малкин убедительно и веско размышляли над проблемами, волнующими всех, кому дорого государственное дело.

Время не просто меняет обстоятельства нашего бытия. Оно меняет характеры и суть нравственных конфликтов, которые становятся предметом внимания журналистов. И лишь, когда этот конфликт затрагивает мысли и чувства множества лю­дей, - мы можем назвать нашу тему современной. Поднять разговор о соревновании на уровень современных задач нам помогли передовые рабочие.

«Твоя трудовая книжка» - это стало темой размышлении Ге­роя Социалистического Труда, бригадира орденоносного Дальзавода Федора Шестопалова.

Он рассказывает о себе, о своих товарищах, с которыми не один десяток лет проработал на Дальзаводе. В его трудо­вой книжке одна запись: «Принят на работу». Но рядом есть и другая - сплошь испещренная записями: «Принят - уволен». Что же дали заводу эти двое рабочих и что дал завод им?

Здесь, в знакомой многим ситуации, сошлись два начала: го­сударственное и собственническое, хозяйское и безразличное. Рабочим ухвачен один из коренных конфликтов, от решения которого во многом зависят темпы и качество нашей работы. Сложны экономические проблемы производства, но не менее сложна и перестройка мышления, психологии. Так и пройдут через все письма два разных отношения к делу, пройдут, про­тивоборствуя, оставляя в душе радиослушателя радость или негодование.

«Берусь за ношу повесомее» - тема письма бригадира комп­лексной бригады строителей З.С.Малкина. Письмо заставляет нас задуматься, какими путями идет сегодня на стройке воспитание чувства хозяина.

Авторы писем показывают своих героев, главным образом, в деловой обстановке, в их отношении к порученному. Но как раз в этом-то и проявляется суть человека, высвечивается его жизненная позиция. Авторы убеждают нас: экономика и мораль неразрывны, поэтому, говоря о делах производственных, они неизбежно возвращают нас к факторам человеческим.

Читал «Письма рабочих» диктор Алексей Хортов. Читал сдержанно, без грамма фальши, пропускал прочитанное через душу слушателя.

Я любила письма рабочих и с грустью расставалась с ними, но передача сказала свое слово, пора было искать новые журналистские повороты.

«Из писем» мы постарались взять в будущие передачи публицистичность и проблемность, напомнить их людям, ду­мающим остро и смело.

Мы много говорили о победителях соревнования, передо­виках я отстающих. Первых хвалили, вторых ругали.  И лишь одна категория оставалась вне поля зрения, так называемые «середняки». А ведь они составляют наиболее обширный рабочий отряд. И мы решили открыть новый цикл передач, специально посвященный проблемам средних бригад.

Пригласили в студию членов «средних» (будем называть их так) бригад Владивостокского судоремонтного завода пого­ворить, что мешает им выйти в первые ряды и... потерпели неудачу - разговор не получился. Никто не хотел признавать себя «середняком» - все утверждали, что работают с полной отдачей. И если не достигают высоких показателей, то в силу объективных причин. А мы с Геннадием Петелиным не смогли противопоставить этим уловкам компетентные обосно­ванные возражения, потому что понадеялись на свои старые знания о заводе, не изучили по-настоящему производственную обстановку сегодняшнего дня и... обошли нас «середняки».

Горький урок. Приятно начинать с успеха. Неохотно воз­вращались мы к «коварному» циклу. Но пришлось взять себя в руки и тщательно готовиться к передаче.

Теперь мой путь лежит на строительную площадку, где на одном и том же доме, в одинаковых условиях, но с разными результатами работают две комплексные бригады. Бригада Масленко - отлично, бригада Дьяковского - посредственно.

Еще нет восьми часов, когда мы с работником отдела труда и зарплаты появляемся на стройке, поднимаемся на третий этаж, где ведут кладку каменщики и ровно в восемь он вклю­чает хронометр. Я наблюдаю, беседую с людьми. В различных ситуациях (за день их немало случилось) раскрывается ха­рактер людей, их отношения, психологическая обстановка. Мне везет (впрочем, когда подходишь к делу серьезно, всегда везет). Анализирую материал. Обе бригады собираются вместе. Пытаюсь доказать передовикам, что их долг помочь своим то­варищам. Предложение встречают без энтузиазма. «Мы не обя­заны, у нас свой план, работаем рядом - пусть смотрят». Ну, вот все «откричались» и нашлись добровольцы - перешли на месяц из своей дружной передовой в неумелую бригаду сосе­дей, - показать свои приемы в труде. В зарплате, конечно, потеряли, но, как сказала Мария Волович, «не в деньгах счастье». И соседей в свою бригаду приняли - пусть поу­чатся.

Передача эта не прошла бесследно и для меня. Появилась мысль:        мы пропагандируем передовой опыт. Нужно искать новые формы. Ведь зачастую на одном и том же заводе, даже в одном цехе рядом с новатором работают по старинке. Значит, журналист должен ставить перед собой задачу не прос­то рассказать о передовом опыте, а позаботиться о его распространении. Этой цели и стал служить новый цикл передач: «Пе­редовой опыт. Как он внедряется».

Мы провели разговор о замене дорогостоящих металлов пластмассой на судоремонтных заводах, о скоростных методах проходки на комбинате имени Ленина в Дальнегорске и о воз­можной преемственности их на Кавалеровском комбинате.

Остается позади поспешность взгляда, и всё неторопливей присматриваемся мы к современному производству. Раньше, рассказывая о передовом опыте, чаще делали только «фото­графию» этого передового приема в работе, новой техноло­гии. Не шли из плоскости в глубину. И не давали людям родст­венной профессии по-настоящему задуматься, что же такое сделал их товарищ по труду и что им надо сделать, чтобы работать не хуже. Теперь мы смелее входили в жизнь производства и раскры­вали её сущность во всех аспектах.

Помню, на первых порах сколько раз бывая на предприятии, знакомясь с его работой, мы приходили к скоропалительному выводу о том, что здесь соревнования нет, а, следователь­но, и писать не о чем. Хотя вывод должен быть принципиально иным: соревнование не организовано, организация труда хро­мает, стало быть есть тема для серьезного проблемного раз­говора.

На завод КПД-35 я направилась с целью раскрыть тему твор­ческого освоения предприятием новой серии панелей. Напряже­ние, энтузиазм, творчество - вот что увидела я с первого взгляда. Со мной охотно беседует умный энергичный директор, увлеченно рисует картину будущего конструктор, сопровождает по цехам всезнающий председатель завкома, но чем присталь­нее я осматриваюсь в лица людей, в процесс производства, тем больше меня настораживает что-то неясное, тревожное. Замечаю хмурые лица рабочих, нервозность, суету. Оказывается, нес­колько лет назад, директор, выросший на этом заводе из мас­теров, ушел на другое предприятие. Ушел и увел за собою луч­ших специалистов, бригадиров. Через два года он вернулся и вслед за ним потянулись специалисты, рабочие. В свою очередь за прежним директором ушли специалисты с КПД. Цеха лихорадило, дисциплина упала, соревнование замерло, мораль­ная обстановка осложнилась. Увы, нет «голубого» завода, просто и красиво осваивающего новую продукцию. Всё противоречиво трудно. Что делать мне? Отказаться от темы, поискать пред­приятие попроще? Решаю идти за правдой жизни, правдой чело­веческих характеров с их ошибками, муками, преодолением себя. Получается интересная серия из трёх передач и одного завода: «В поиске участвует каждый», «Точка опоры», «Будь верен своему заводу». Они охватывают все стороны жизни завода: экономические, технические, нравственные.

Новые передачи требовали большого запаса душевных сил, целеустремленности. Случалось работать па пределе, особенно, когда наступала полоса неудач.

Хочется мне вспомнить еще одну передачу: радиоконкурс «На лучшее рационализаторское предложение», организованный сов­местно с Приморским отделением ВОИР. Она имела долгую счаст­ливую жизнь. Выпустили плакат, разослали на предприятия, оп­ределили пять премий. Целый год представляли рационализато­ров, рассказывали об опыте организации рационализаторской работы, знакомили с предложениями. В конце года подвели ито­ги. Экономический эффект составил 179 тысяч рублей.

Цифры - вещь удивительная и вдохновляющая. И когда началось движение «Рабочей инициативе - инженерную поддержку», мы снова вернулись к радиоконкурсу, но уже на лучшую творческую бригаду. Это посложнее. Было трудно, но, кажется, получилось.

Взят ещё один рубеж. А там за поворотом - новые горизон­ты. И снова надо идти, преодолевать, искать. И так всю жизнь.