Биография:

Сегодня мало кто помнит и знает, что очень известный и популярный во 2-й половине ХХ века диктор Центрального телевидения и радио Виктор Балашов целых 3 года в начале своей карьеры работал на Приморском радио, где, по сути, и сформировался как профессионал. Во Владивостоке Балашов женился, здесь у него родилась дочь, здесь он оставил много друзей, которые потом гордились своей дружбой с этим замечательным человеком. Жаль толь только, воспоминаний о том, сохранилось очень мало, но кое-что все-таки удалось найти и в архивах ГТРК «Владивосток» и в Интернете…

Виктор Иванович Балашов родился в столице в 1924 году. В юности одинаково увлекался и спортом, и театром. К началу Великой Отечественной войны он был чемпионом Москвы по самбо, одновременно занимался в подготовительной студии при МХАТе у знаменитой Аллы Тарасовой. Хорошая внешность, живой ум и неплохие актерские задатки позволяли надеяться на успех в театре и кино. Однако война смешала все планы.

До войны семья Балашовых снимала дачу на Баковке. Так что рос он, по его собственным словам, в этих красивейших местах чуть ли не с пеленок. И в день, когда впервые услышал о войне, он тоже собирался на дачу.

«Помню, шел пешком из дома по Тверской к Белорусскому вокзалу. И вдруг услышал откуда-то с верхних этажей истошный женский голос: «Граждане! Товарищи! Война!». Я, конечно, слышал, что ходили какие-то разговоры о войне. Но всё это было где-то далеко от нас. Мы были мальчишками, только что окончившими школу… Но на этот раз слово «война» будто застряло в голове. Решил вернуться домой, стал звонить ребятам… Конечно же, каждый из нас сказал: «Пойдем на войну!». Назавтра все вместе договорились встретиться в стенах военкомата. А там было не до семнадцатилетних: «Рановато вам, ребятки. Да и потом, война-то скоро закончится. Так что не торопитесь, там и без вас обойдутся». Никто не предполагал тогда, что она продлится долгих четыре года. Все были уверены, что расправимся с фашистами очень быстро…

…Но 1924 год в свидетельстве о рождении легко исправить на 1921. И нас зачислили. При формировании отрядов попросил записать меня в спортивный, все-таки был чемпионом Москвы по самбо. В общем, позднее оказался с ребятами из моего родного общества «Динамо» под Брянском. Там впервые попал под бомбежку и впервые увидел немца – летчика, летящего на «Мессершмитте». Как в немом кино, одетого в шлем, полутемные большие очки, кожаные перчатки-краги до локтей. На бреющем полете он развернул самолет в нашу сторону, показал всем кулак –  и резко удалился. Мы ошибались, думая, что он улетел: он вернулся, направив в нашу сторону пулеметную очередь».

По словам Балашова, жертв в этот день не было, никого даже не ранило. Но немцы были рядом, через реку. Больших боев еще тоже не было. Но именно здесь нашим частям пришлось отступать: их формирование оказалось в окружении, получив команду выходить поодиночке или небольшими группами в сторону разрушенного немцами аэродрома. Балашов добирался по узкоколейке, которая привела на станцию. Удалось успеть сесть в последний поезд с эвакуированными людьми из Брянска. В Москве сразу пришел в военкомат, где произошло переформирование. Помнит, что предложили учебу в школе офицерского состава. Но он отказался, потому что «хотел защищать Родину!».

«Мы стояли в строю, и вдруг прозвучал вопрос: «Кто хочет служить в разведке?». Никто не вышел. В это время в моей голове крутилось это заманчивое, героическое слово – разведка. И я сделал два шага вперед. Узнав о моем спортивном прошлом, мне предложили подобрать группу из пяти человек. Так я стал служить в дивизионной разведке и командовать группой. Подготовить её тоже поручили мне. Взялся за это с удовольствием. Получилась дружная, по-настоящему интернациональная группа из русских, украинца, узбека, белоруса. Тоже спортсменов, которых я обучил всему, что знал сам – приемам самбо, дзюдо и джиу-джитсу. На фронте к нам присоединился шестой – очень важный в нашем деле боец с миноискателем. Случалось, что в операциях за линией фронта, в поиске разведданных или вылазке за «языком», шагали прямо по немецкому минному полю. Кстати, я часто переодевался в немецкую форму и, кроме немецких документов, брал с собой тонкий серый словарик на русском и немецком языках. С его помощью легко было допросить любого немца».

На глазах Балашова, по его словам, начиналась Орловско-Курская битва. Он видел, как работают «Катюши», которые только начали использоваться нашими войсками. Это было «довольно острое зрелище». Помнит, как ночью раздался сумасшедший грохот. Машина подъезжала неожиданно быстро, становилась задом, вся команда выбегала, по сигналу раздавались знаменитые выстрелы. Огненные снаряды словно разрывали небо. Казалось, что лопаются барабанные перепонки. А через мину ту, в дыму бойцы снова вскакивали в машину и уезжали, не останавливаясь. Атаки происходили беспрестанно. Это уже была самая настоящая война, с кровавыми атаками и гибелью товарищей.

О смерти не думали. Виктор Иванович считает, что Бог хранил его, ведь жизнь несколько раз буквально висела на волоске. До сих пор не может понять, как уцелел, когда в одном из боев их минёру прострелило щеку. Пришлось разведке во главе с Балашовым идти по напичканному смертоносным оружием полю, неся на руках минёра. А одну из атак вспоминает всю свою жизнь, потому что именно тогда впервые задумался о том, что война не нужна никому – ни русским, ни немцам.

«Мы заняли немецкий окоп, по которому надо было пробежать, выскочить и продолжить атаку. Первое, что я увидел в узком проходе, – это лежащего навзничь убитого молодого рыжего немца. Помню, у меня впервые появилось смешанное чувство, почему мы убиваем друг друга, вероятно, у этого немца где-то тоже есть мать, отец, дети… Мне надо было, как и всем, наступить на труп, который колыхался, словно живой. Но, приподнявшись над окопом, я вдруг услышал тихий звук, а на цветастой большой подушке, лежащей в это время на бруствере, увидел маленькую дырочку. Лишь один сантиметр отделял меня от пролетевшей над пилоткой пулей.

Остался Виктор Балашов в живых и в другом бою, когда из очередной атаки вернулся с прострелянной с левой стороны, «от полу доверху», шинелью. У села Поныри он укрывался от обстрела с товарищем в воронке, рядом с которой упал осколок от снаряда… И все-таки в его жизни были ранения. После первого, которое он назвал легким, его ранило в ногу, и в бой он пошел после недели в госпитале. А затем случился день, который мог бы стать для Виктора Балашова последним.

«Наша группа выполняла ночную разведку, подползла к немецкому ограждению из проволоки Бруно. Вероятно, сработала сигнализация, немцы нас засекли, начав палить из миномета. Зажглись в ночном небе ракеты, светившие как солнце. По команде мы повернули обратно. Я полз последним. Вот здесь уже нас накрыли капитально. Мы оказались на нейтральной территории: с одной стороны к нам подходили немцы, а с другой – санитарки, которые успели вытащить раненых на нашу сторону. Меня ранило в бедро так, что кровь потекла ручьем. На время я потерял сознание. Доставили на телеге в полевой госпиталь в пятистах метрах от поля боя, где сделали первую операцию. Затем ранило еще два раза в тылу – в Рязани. Дальше пошли Свердловск, Красноярск, а оттуда на костылях в поезде приехал в Москву...»

Ранение оказалось весьма серьезным, так что Виктор Балашов закончил войну досрочно, в 1944 году. Кавалер двух орденов Красной Звезды, орденов «Знак Почета» и Отечественной войны стал инвалидом, передвигался лишь с помощью костылей. Правда, врачи обнадежили: организм крепкий, со временем пойдешь и самостоятельно…

Он вернулся в Москву и стал искать посильную работу. Знакомые уговорили Виктора попробовать свои силы в студии-мастерской на Всесоюзном радио. Набор уже закончился, но для Балашова, как для инвалида войны, сделали исключение. Так он стал коллегой знаменитого Левитана.

В 1947 году его позвали на телевидение. Работа показалась скучной: объявил начало кинофильма – и полтора часа жди его окончания…

Тогда Александр Николаевич Степанов, старейший диктор Центрального телевидения и замечательный режиссер, дал Виктору дельный совет: «Ты поезжай в провинцию. Людей там не хватает, так что будешь один за всех – и диктор, и режиссер, и монтажер…»

«Меня пригласили сразу три города: Владивосток, Хабаровск и Магадан. Я выбрал Владивосток, – вспоминал Балашов. – Романтика! Море! Бухта Золотой Рог! Там на телевидении я все делал сам. Записывал репортажи, сам монтировал свои материалы. Короче, учился, учился и еще раз учился мастерству с микрофоном в руках».

Вспоминает ведущий диктор Приморского радио тех лет Евгения Лихачева: «После войны в нашу группу пришло много новых дикторов. Из старых остались Громов, Антипина и я. Позднее Георгий Громов увлекся радиожурналистикой, стал редактором «Последних известий». Постепенно наша группа стала пополняться опытными дикторами. Пришла к нам Наталья Кондратенко, ученица блистательного диктора центрального радио Ольги Высоцкой, Полина Ковалева, имевшая уже вторую дикторскую категорию. Приехал к нам москвич Виктор Балашов. Трудолюбивый, требовательный к себе, с приятным тембром голоса Балашов быстро овладел дикторским мастерством и занял ведущее место среди наших дикторов».

Там же, на берегу Тихого океана, Балашов нашел и свою любовь. Женился, вскоре родилась дочь. А в 1950 году из Москвы пришла телеграмма – руководство Центрального телевидения приглашало вернуться на работу в родной город.

Телезрители старшего поколения запомнили Виктора Балашова как ведущего программ «Победители», «Клуб фронтовых друзей», «Огонек…» Комментировал он заседания съездов, делал репортажи с заводов и фабрик… Именно ему довелось первым объявить на весь мир о полете на орбиту Юрия Гагарина. Последней телепрограммой Виктора Балашова была передача «Седьмое небо», которую он вел прямо с телебашни. Она прекратила существование в 1996 году.

Виктор Иванович Балашов прожил очень долгую и насыщенную событиями творческую жизнь, которая закончилась только летом 2021 года на 97-м году…

Дополнительные источники:

История ветерана Балашова

Скрытый дар Виктора Балашова