"Телевидение было более искренним, более человечным..."

 

Интервью кинооператора Сергея Евгеньевича Медынского корреспонденту журнала "История телевидения".

Кор. ИТ - Сергей Евгеньевич, расскажите, пожалуйста, немного о себе.

Мед. - Медынский Сергей Евгеньевич, кинооператор, документалист. Приходилось работать мне с удивительными людьми, в частности с Романом Лазаревичем Карменом, с которым я проработал много, много, много фильмов. Самый, пожалуй, такой интересный, значительный период жизни, кроме периода работы с Карменом, это Дальний Восток, работа на Хабаровской студии, которая называлась "Дальневосточная студия кинохроники". И вот, отработав там почти три года, я приехал в Москву. Это был 1955 год. Вдруг звонок:

- Здравствуйте.

- Здравствуйте.

- Вы оператор, хроникер, документалист Медынский?

- Да.

- А что бы Вы сказали, если бы мы предложили выступить Вам у нас по телевидению?

- Первая моя реакция. Это наверное чья-то шутка глупая.

- О, нет спасибо, ни в коем случае.

- Почему?

- Нет, нет. Вы знаете, я занят.

- Да нет, давайте поговорим с Вами.

- Нет, нет, нет.

Потом я почувствовал, что вроде уж я как-то бестактно, невежливо как-то себя веду. Я говорю:

- Ну, я пожалуй...Я согласен.

- Пожалуйста, Шаболовка, Бюро пропусков, скажите, что Вы идете.

Я пришел, естественно думая, что никакого пропуска там нету, что это все таки шутка каких-то друзей. Нет, есть пропуск.

Пришел, со мной поговорили, спросили нет ли у меня каких-то киноматериалов. У меня естественно были киноматериалы. Нет ли каких-то предметов. У меня были прекрасные фигурки, которые сделали Чукотские косторезы. Я сказал, что могу принести эти вещи в павильон. Это фигурки зверей, это какие-то жанровые сценки, вырезанные из моржового клыка, это гравюры на моржовых клыках. "Ой, - сказали мне, - это то, что нужно." Короче говоря, мы поговорили...

А тогда имейте ввиду живьем шли передачи, живьем. Тогда человек стоял перед телекамерой и он выходил в эфир. Ну и я как оператор-документалист всегда старался, чтобы живо, непринужденно себя вел человек перед моим объективом. И я иногда даже говорил такую глупую фразу, которую говорили все кинохроникеры: "Да Вы не обращайте на нас внимание, делайте вид, что нас нету."

И вот после многочисленных, ну, может быть на многочисленных, и вот после нескольких репетиций, передача. На меня направлена камера, диктор объявляет, - по моему, это была Валечка Леонтьева (была тогда еще только диктором), - она объявляет, что вот кинооператор, документалист Сергей Медынский приехал с Чукотки, он вам расскажет... И когда зажглась красная лампочка, и вдруг я понял, что я в эфире, я "одервенел", понял, что испытывали люди, когда мы вели какие-то съемки документальные, и делали вид, что нас нету. И я мучительно старался собраться и вспомнить. Как потом выяснилось, я вспомнил. Я начал говорить, что вот Дальний Восток, кинохроника, поездки, Чукотка, берега, которыми кончается Азия. И тут пошел киноролик, который я подобрал, и я с облегчением, уже вздохнув, комментировал его. Короче говоря, когда вся эта передача кончилась, я не понимал сколько она шла времени, хорошо это или плохо. Мне сказали: "Слушайте, у Вас все получилось." Вот так, в общем я стал как ни странно, как я понял популярным. Почему, потому что, когда я вошел во вкус, и очевидно я как-то этой редакции пришелся по душе, меня просили сделать разные передачи. И в частности, я сделал как-то про Индию передачу. Опять принес какие-то предметы, потому что скучновато ведь было, когда человек просто ведет речь. Я принес пробковый шлем, который я привез из Индии, я принес какие-то статуэтки, вырезанные из слоновой кости, сувенирчики, в общем, старался сделать этот рассказ живым. Ну, и конечно, киноматериалы. И вдруг после этой передачи, мы снимаем какой-то киносюжет, не помню где, в одном Московском дворе, и вдруг слышу фразу, которую я всерьез сказал в эфир. На меня смотрят ребятишки, я стою с кинокамерой, там снимаю что-то, и вдруг один из них говорит мне: "А вот это дети кобра, ее укус смертелен". И я понял, что он вчера видел эту передачу, и что он запомнил ее. Это было наверно нетрудно запомнить, потому что ведь материалов было мало. Люди жадно примыкали к этим маленьким экранчикам. Экранчики были знаете с такой линзой, которая их увеличивала. Но это было безумно интересно. И потом я как-то втянулся. Вы знаете, я был даже долгое время ведущим так называемого "Клуба кинолюбителей". Это была хорошая передача, как мне сейчас кажется. Прошу не путать ее с передачей "Объектив", которую я вел уже в 70-е годы, которая была гораздо хуже, кстати. Вот. Это было очень интересно. Но это еще что, это был живой эфир. И люди, когда я говорю о передаче "Клуб кинолюбителей", это были увлеченные, прекрасные люди, которые меня до сих пор поражают, когда я о них думаю. Почему? Потому, что они тратили время, они тратили свои силы, мало того, они тратили и деньги, делая то, что делали в общем-то мы профессионалы, но мы за это получали деньги, мы за это получали звания, категории, все. А они вот любовью к кино, они заполняли все свое свободное время, это было безумно трогательно. И мне было тоже очень приятно с ними работать. Так что я, как ни странно, какое-то время делил свои симпатии между своим основным документальным кинематографом и телевидением, где я со скромностью в общем-то такой могу сказать что был все таки ведущим.

И вспоминая то телевидение, Вы знаете, как-то немножко щемит на душе, и кажется что оно было каким-то более искренним, даже более человечным. Вот хотя бы я сейчас смотрю передачу "Что? Где? Когда?" Какая была прекрасная передача, простая, искренняя, открытая, без каких-то украшений, каких-то блесток, кружев, денег, нарочитых каких-то ситуаций. Я Ворошилова знаю просто с первых его шагов и мне жалко, что он утерял, и думаю он тоже в глубине души жалеет, вспоминая о том времени, которое было право же прекрасным.

Кор. ИТ - Вы очень угадали тональность нашего журнала.

Мед. - Это значит, что Ваш журнал угадал тональность того, что происходит.

Кор. - Как Вам кажется, изменения произошедшие на телевидении , сравнивая телевидение того времени и сегодняшнее, не схожи ли они с изменениями, произошедшими в кино? Что-то утеряно...?

Мед. - Да, схожи. Вы знаете, и мне особенно грустно как документалисту, как человеку, который в общем-то всю жизнь отдал документальному кино. Мне грустно, что сейчас ушло из жизни вот это желание познакомиться с простыми людьми, показать простые ситуации, показать какие-то далекие уголки нашей страны. Например, мою любимую Чукотку, Камчатку, Землю Франца-Иосифа, мыс Челюскин. Это все места, где я с камерой, с объективом, я там был. И я хотел людям показать эти места, показать этих людей. Предположим строительство Кольской ГЭС. Прекрасного человека я там встретил Валентина Авдеева. Он строил. Я не знаю, что там с Колымской этой ГЭС, но вдруг мы с ним разговорились о Вьетнаме, а я во Вьетнаме снимал во время войны, вдруг я увидел, я снял этот синхрон, как человек Валентин Авдеев, который был там ранен во время войны, он строил, 10 месяцев валялся по госпиталям, мучился, и вдруг он с нежностью стал вспоминать о Вьетнаме, о другой гидростанции, которую он строил во для вьетнамцев. Там его ранило чуть ли не смертельно, и эти муки, эти страдания, и вдруг... Он понимал насколько это было необходимо, насколько это было интересно. И вот есть такое хорошее слово энтузиазм. И вдруг я увидел этого энтузиаста двупланово: Вьетнам и Сибирь, Вьетнам и Колыма... Да. И вдруг вот это интервью, понимаете?! Мне были дороги именно такие встречи и интервью с простыми людьми. Я говорю "с простыми", это не какие-то удивительные герои, люди с удивительными судьбами, а самые простые судьбы. И когда я их вспоминаю, мне жалко, что теперь я не вижу таких людей на экране, не вижу таких фильмов. Это грустно.

Кор. ИТ - С нашего экрана вообще пропало такое документальное кино. Сегодня делают фильмы, рассчитывая шокировать зрителя, рассказывают о катастрофах, бедствиях, людях живущих или попадавших в экстремальные ситуации. На документальном экране практически нет обычных людей, с которыми просто интересно, тихих, спокойных разговоров, спокойных пейзажей, рассказов о земле, о стране.

Мед. - Да, сейчас документалисты кидаются на ситуацию. И часто на такую, не только экстраординарную, а действительно шоковую. И кроме того, их это событие интересует, а не человек. А тогда, вот меня лично просто интересовал человек. Вы знаете, вот такие люди, которые строили предположим БАМ. Четыре года я ездил на БАМ, снимал. Другое дело нужна была эта стройка или нет, и ее судьба. Но это были люди прекрасные, которые душу вкладывали в свое дело. И это дорого мне было и именно это хотелось показать. Причем, вот сидят за столом, я их снимаю, татарин, якут, прибалт, кто-то из Белоруссии, кто-то из России, они сидят все вместе, это бригада, которая укладывает рельсы. Это Северная ветка, они идут и идут на Север, это одна семья, это один коллектив (прекрасное слово). Я до сих пор вспоминаю их и у меня тепло на душе. Мне думается, что когда мы эти фильмы снимали, когда видели их наши герои, их сверстники, люди близкие им по профессии... мне кажется мы делали хорошее дело.

Кор. ИТ - Может быть это еще и положительно влияло на становление молодого поколения, когда они видели простые человеческие ситуации, хороших людей?

Мед. - Вопрос о том насколько действенно было документальное кино, ох, какой сложный. Потому что, искусство-то вроде существует сколько существует человечество. И вроде бы, если бы искусство было очень действенным, очень мощным средством, победило бы добро, победило бы тепло, победила бы терпимость, однако... вот это сложный вопрос! И сейчас во ВГИКе с ребятами общаясь, иногда думаешь: "А как им об этом рассказать?" Но я думаю, у них у каждого есть свое понимание, свои намерения, свои устремления. Во всяком случае у нас сейчас очень хороший курс, светлый народ, разный. И этим они интересны, что они разные. Потому, что если бы был студент, который делался по шаблону, это было бы ужасно.

И кстати, мне как-то один приятель ехидно сказал: "Что ж ты пошел во ВГИК преподавать? Ты думаешь, что ты лучше всех снимаешь, все понимаешь?"

Я ответил: "Слава, дорогой!", - мой был сокурсник, - "Если бы ученики-то были слабее учителей, то все бы кончилось. Наоборот, когда они делают интересно, и самое интересное, когда они делают так, как я бы не додумался." Только радость, интерес и какой-то азарт, а что же дальше у него будет? Это прекрасное чувство, которое дано преподавателю испытать. И в этом плане вдруг, я с Вами заговорил об этом, и я вспомнил как мой отец, академик, историк педагогики, как он с грустью понял, что я придя с войны не хочу вернуться в Педагогический институт, где я учился, а хочу в кинематограф уйти, в институт кино, во ВГИК. Он сказал: "Ну, что ж как хочешь". И я понял, что я нанес ему рану. Он думал, что я войду в педагогический мир. И я думаю, Боже мой, если бы профессор, академик Евгений Николаевич Медынский сейчас был жив, он был бы так рад, что его сын тоже стал профессором, тоже работает с молодежью, тоже стал преподавателем. Я не могу сказать педагогом, очень большое значение имеет это слово, но мне приятно работать с ребятами. И я глубоко благодарен своему преподавателю Анатолию Дмитриевичу Головне, которого все знают, сказал: "Сережа! А почему бы Вам не придти преподавать во ВГИК?"

Кор. ИТ - Сергей Евгеньевич, а Вы сейчас работаете над чем- нибудь, снимаете?

Мед. - В прошлом году мы сделали один фильм документальный, который должен появиться в эфире. Но это был фильм по заказу американо-финско-русской компании, которая перевозит по Волге нефть. В общем это был документальный фильм, но все-таки заказной фильм. Душу я отвел, но такой радости творческой, когда вдруг ты идешь за людьми, груз на тебя не давит такой, что надо обязательно это и это, и это. Вот такого не было. Кстати, нас иногда упрекают, что мы были или лживы или неискренни. Но мы не лгали. Мы о хорошем говорили с радостью и удовольствием, а о плохом мы не говорили. Да, можно назвать это неправдой, но с другой стороны это полправды скорее. Мы просто понимали, что это и не пройдет, и не имеет право на жизнь в создавшихся тогда, бытовавших тогда условиях на телевидении.

Я работал в творческом объединении "Экран" последнее время, студия документальных программ. Это было интересно, но к сожалению, всю правду сказать мы не могли. И поэтому я завидую сейчас ребятам, когда они могут сказать все, что угодно. Но иногда они кидаются наоборот, они видят плохое, они видят черное, они видят отрицательное, неприятное, и это выразительно, и они туда кидаются. А жалко. Нет, ведь мир-то он не состоит только из плохого, или только из хорошего.

Я сначала, работая на телевидении, был во ВГИКе на почасовой оплате, потом на пол-ставке, а потом Александр Васильевич Новиков сказал: "Переходи-ка к нам Сергей Евгеньевич на полную". Сегодня я во ВГИКе на кафедре операторского мастерства и зав. кафедрой операторского мастерства Института повышения квалификации работников телевидения и радио.

Кор. ИТ - Огромное спасибо, Сергей Евгеньевич, за увлекательный рассказ. Читатели журнала "История телевидения" с нетерпением будут ждать новых встреч, новых интересных бесед с Вами.