Лени Рифеншталь

 

Знаменитой Лени РИФЕНШТАЛЬ стала благодаря документальным фильмам, снятым во славу Третьего рейха. Ее «Триумф воли» (1934 г.) и «Олимпия» посвященный Олимпий­ским играм 1936 года в Берлине считаются образцами фашистской про­паганды. Кинорежиссер дьявола, как до сих пор называли старушку, ни о чем не жалеет: «Тогда, во время Гит­лера, та жизнь не воспринималась только черно-белой, как трактуют ее сейчас. Поэтому я ничего не скрываю из своей биографии, но мне и редко бывает за что-либо стыдно… Раз я  дожила до ста лет, значит, Бог там, наверху, решил: «Лени достойна этой жизни...».

Минувшим летом на кинофестивале в Санкт-Петербурге Ле­ни призналась, что имеет «русские корни, хотя ничего не знает о своих родственниках, но мечтает узнать».

В Мюнхене в гостях у фрау Рифеншталь побывал собственный коррес­пондент «Экспресс газеты» в Европе Кирилл ЩЕЛКОВ.

Лени РИФЕНШТАЛЬ родилась 22 августа 1902 года в Берлине в семье предпринимателя. За­ниматься балетом на­чала лишь в 19 лет. Ее педагогом была из­вестная русская бале­рина Евгения Эдуардова.

В 1931 году она сняла художест­венный фильм «Си­ний свет», исполняв в нем главную роль. Ее последующее доку­ментальные фильмы «Триумф воли» и «Олимпия» недавно внесены а десятку луч­ших картин XX века.

В 1939 году Рифеншталь была награждена золотой медалью Междуна­родного олимпийско­го комитета «За заслу­ги в пропаганде спор­та».

В 1948 году Лени уехала в Судан и стала заниматься фо­тографией. В 1975 году Art Directions Club на­звал ее работы о су­данском племени нуба лучшими фотогра­фиями года,

  В 2002 году фрау Рифеншталь верну­лась в кино и завершила  работу над 45-минутным фильмом «Подводные ощуще­ния».

-  За несколько месяцев до начала войны с вашей страной я получила заказ из Советского   Союза  снять фильм   о   Сталине.   Мне льстило, что советские чиновники в своем  письме назвали меня талантливее Эйзенштейна и Пудовкина, самых известных сталин­ских режиссеров. Оказыва­ется, Сталину очень понра­вились фильмы  «Триумф воли» и «Олимпия» и он хо­тел, чтобы я показала его не хуже, чем Гитлера. Таким же харизматичным и обая­тельным.  Но война поме­шала этому заказу.

-  Чем же вам понравился Гитлер?

-   Не только мне. Даже его будущим врагам. Знаете ли вы, что в 1935 году Уинстон Черчилль заявил, что немцы должны благодарить судьбу за то, что она дала им Гитлера? Не я одна обожала Адольфа, а 90 процентов немцев. При нем исчезли криминал и безработица, всем казалось, что Герма­нию ждет большое и свет­лое будущее. После того как Гитлер вошел во Францию, я лично послала ему позд­равительную   телеграмму, но и я, и другие немцы ду­мали, что война на этом за­кончится и наступит мир.

-   Вы ничего не знали о гитлеровских   концлагерях или поддерживали эту идею фюрера?

-   Понимаете, сначала я полюбила Гитлера как человека, он еще не был рейхсканцлером, и только потом признала его как по­литика. Он был добрый че­ловек, очень добрый. В об­щении с близкими - спо­койный, нежный, его лю­били дети. Даже собаки при его появлении виляли хвостами. Когда я снимала о нем фильмы, то показы­вала его таким, каким ви­дела сама. Если бы я его ненавидела и пыталась приукрасить его достоин­ства, то фильм не назвали бы лучшим пропагандист­ским фильмом всех времен и народов. Моя вера и лю­бовь к нему сделали поло­вину дела.

-   Почему же вы при такой симпатии к фюреру не всту­пили в его партию?

-    После 1941 года я мак­симально    дистанцирова­лась от него и четыре года снимала оперу. Я считала себя человеком искусства, который должен быть вне любых партий. Сам Адольф мне никогда таких предложений не делал.

-   Поговаривают, что вы танцевали перед Гитлером голой и даже занимались с ним сексом...

-   Признаюсь, я мечтала о близости с Гитлером, но ему было некогда. Он очень уставал. Однажды на вече­ринке    Геббельс   сказал: «Уверен, что не сможешь показать нам свою грудь...»  Жена   Геббельса   начала дергать его за рукав, чтобы заткнулся, а Адольф, отве­тил: «Может, тебе, Йозеф, и не покажет, а мне с удо­вольствием...» И я залезла на стол, повернувшись ли­цом к Гитлеру, так что мою грудь видел только он, и под музыку сняла кофточ­ку и лифчик. Я очень наде­ялась, что в тот вечер меж­ду нами что-нибудь про­изойдет, но Адольф рано ушел спать, и гости разо­шлись.

-  Почему именно вы, тог­да еще режиссер без имени, были  выбраны Гитлером для работы над двумя самыми известными     фильмами Третьего рейха - «Триумф воли» и «Олимпия»?

-  «Триумф» я захотела делать сама, мне были ин­тересны Адольф и его пар­тия. Фильм оказался хоро­шим.     «Олимпию»    мне предложил Геббельс. Я за­думалась.   Согласие дала только во время личной встречи с Гитлером, поста­вив условие, что я буду ре­шать сама, что и как делать. Геббельс весь вспотел от злости, а Адольф мне поверил. Он сказал: «Йо­зеф,  увидишь,  это будет лучший   фильм   Лени...» Просто мне повезло. Судь­ба. Я появилась тогда, ко­гда Гитлер еще не имел всей власти, к нему не рва­лись на прием толпами ху­дожники и режиссеры. А я предложила ему свой та­лант.

-  В 1945 году Гитлер по­кончил с собой, а вас аресто­вали...

-Американцы. Боюсь, если бы это сделали рус­ские, они бы тогда же меня расстреляли. Мне страш­но вспоминать 1945 год. Была разрушена вся Герма­ния. Разрушены не только дома, но и люди. Все были в шоке. Никто не знал, что делать. Все уже понимали, что Гитлер - это зло, но что будет дальше? Когда я узна­ла о его самоубийстве, са­моубийстве Геббельса, я поняла: «Настал и мне ко­нец...» Меня продержали три года в тюрьме. Инкри­минировали пропаганду гитлеровской эстетики. Но я вела себя мудро. Говори­ла, что я часть эпохи. Закончилось все тем, что все мои фильмы просто аре­стовали, а меня отпусти­ли...

-  Почему вы не сняли ни одного исторического филь­ма? О Гитлере, но с позиции

-  У меня иногда возни­кает такая мысль. Причем, чем старше я становлюсь тем интереснее мне сделать  такой фильм. Настораживает только одно: что бы я ни сделала, все скажут, что я необъективна, раз сама работала с Гитлером. Даже сейчас меня иногда назы­вают проституткой фюре­ра, хотя я никогда не была его любовницей, а только любимой женщиной. Но с годами я стала записывать в блокнот самые яркие вос­поминания об Адольфе...

-  Вы так его до сих пор зовете, Адольф?...

-  Ну, да. Он же для меня живой человек, как-никак мой друг. Друг молодости, с которым мы разминулись в 1941 году. Так бывает. Рано или поздно дружба между людьми      заканчивается. Друзья на всю жизнь – это из книг. Сейчас он для ме­ня часть истории, но не Гитлер, а Адольф.

-  А какое самое яркое воспоминание о Гитлере до сих пор живет в вашем серд­це?

-  В сердце - ничего. В памяти - многое. Самое яркое - его день рождения, на котором и прошла

премье­ра моей «Олимпии» в 1938 году. Он пригласил меня на вальс. Мы танцевали полчаса. Он читал мне на ухо стихи. Стихи собственного сочинения.

-Стихи о любви?

-О природе. О горах. Очень романтично, но в них не было чувств между людьми. Только чувства человека к природе. Адольф мне сказал: «Ты первая и единственная,  которой я решился   прочитать   свои стихи...» Еще помню вечер в 1932 году, я пришла к не­му домой. А он плакал. Увидел   меня, смутился. Дверь была приоткрыта, и я зашла без стука. Я спрашиваю: «Что-то случилось?» Но он так и не сказал, поче­му плакал. Никто никогда в мире, кроме меня, не видел плачущего Гитлера.

-Вы были замужем?

- Один раз, муж мне из­менял, я об этом знала, но мне было все равно. Я увле­калась работой. А потом мы  разошлись. В моей жизни было много мужчин, но по­сле первого замужества я не захотела ни с кем больше оформлять   официальные отношения.

- Ну а о том, что у вас нет детей, вы жалеете?

-Зачем   жалеть,   если этим положение не испра­вить? Сначала балет, потом кино, политика. Не родила. Напрасно. Видите, Бог дал мне сто лет жизни, но не дал ребенка.

-В 72 года вы занялись подводным плаванием...

-Хотите  сказать,   что поздно?   Моя  жизненная позиция такая: постарайся за одну жизнь прожить ми­нимум пять жизней. Я меч­тала  плавать  под  водой, снимать. И жалела, что в молодости    не    занялась этим. А потом подумала:«Стоп, а почему в молодости можно, а сейчас нель­зя?» И освоила все премуд­рости за два с небольшим месяца.   Рыбок я люблю значительно больше, чем политику. И больше, чем фюрера.

- Вы живая легенда. Вы сами не считали, чего о вас говорили больше: хорошего или плохого?

- На меня смотрят как на вымирающую   макаку   из Красной книги. Думаете, таких, как я, в мире мало?  Просто их жизнь сталкива­ла с менее известными лич­ностями, чем Гитлер. Поэ­тому обо мне и пишут чаще. Хорошее или плохое? Чем я становлюсь   старше,   тем объективнее меня воспри­нимают. А с каким окрасом - мне все равно.