Жена Николая КАРАЧЕНЦОВА актриса Людмила ПОРГИНА: «У меня ощущение, что живу либо с Колей-младенцем, либо с Колей-старцем. Каждое утро, проснувшись, я вижу Колино лицо и думаю, что это — мой муж, которого могло бы уже не быть на свете. А он есть, он со мной!»

Людмила Поргина: «Коля — человек невероятной силы духа. Сколько бы я в него ни вкладывала, если бы он сам не захотел, мы не добились бы таких результатов»

27 октября2009 года всенародно любимому актеру исполнилось 65 лет

Когда-то для роли в спектакле «Три женщины у пруда» Людмиле Поргиной нужно было научиться материться. Она и дома на муже тренировалась ругаться, и в магазине на хамке-кассирше — не получалось, хоть плачь! «Людмила Андреевна, — в сердцах сказал ей на репетиции Марк Захаров, — я в отчаянии! Похоже, вы витаете в облаках и настолько счастливы, что даже скрыть этого не можете. Вам никогда не сыграть трагедию!». Прошло не так уж много времени, и актриса сполна узнала и прочувствовала, что такое настоящая трагедия, не на сцене — в жизни. Это случилось, когда ранним февральским утром 2005 года ее муж, знаменитый актер Николай Караченцов, попал в страшную автокатастрофу.

Людмила Андреевна совершила невозможное: не просто вернула его с того света, она повторяет этот подвиг каждый день. Пытаясь дозвониться до Людмилы Андреевны, я все время слышала: «Перезвоните, она гуляет с Николаем Петровичем... Они с Николаем Петровичем делают гимнастику...». «Отныне моя жизнь — служение ему», — говорит эта мужественная женщина.

 Людмила Грабенко

«К НАМ ПРИЕЗЖАЛА ДЕВОЧКА С ДЦП, КОЛИНА ПОКЛОННИЦА, — ОНА НОСОМ ПИШЕТ ЕМУ ПИСЬМА»

— Людмила Андреевна, как сейчас дела у Николая Петровича?

— За прошедшие после аварии четыре года мы прошли большой путь. Каким Коля был после катастрофы? Немощным человеком. Не мог ходить и говорить, не ощущал себя в пространстве, очень похудел и продолжал терять вес. Теперь муж ходит, говорит, много смеется, занимается гимнастикой у Дикуля, путешествует — врачи уже разрешили нам летать самолетом, и мы можем сокращать пространство, побывали уже в Черногории и в Карпатах. Вчера были на открытии сезона в «Ленкоме», завтра идем на спектакль в театр Саши Калягина — там поставили новый мюзикл, а Коля их обожает.

В ближайших планах у нас и поездка в наш любимый Ленинград, Коля снова хочет увидеть «эту реку в мурашках простуды, это Адмиралтейство и Биржу», возможно, ощутить вдохновение, с которым об этом пел в «Юноне и Авось». Да, психика у него нарушена, он очень нервный человек, легко может раскричаться и даже расплакаться. С другой стороны, у него сохранился ясный ум, и это не столько моя, сколько его заслуга — Коля человек невероятной силы духа. 

Свадебное фото Людмилы и Николая. «Помню, как впервые увидела его на сцене и сразу поняла: этот человек станет моим мужем»

Сколько бы я в него ни вкладывала, если бы он сам не захотел, мы не добились бы таких результатов. Правда, активный — в нынешнем понимании — образ жизни он может вести только со мной: я постоянно должна быть рядом, держать под контролем ситуацию с его здоровьем. Впрочем, Коля никогда не мог без меня обойтись. Помню, как-то заболела, и «скорая» забрала меня прямо из театра. На следующий день муж пришел меня навестить — он старался держаться бодро, весело, но я увидела, что у него на ногах... носки разного цвета. И поняла, что Коля без меня пропадет. Если раньше я могла куда-то пойти одна, встретиться с подругами, посидеть в кафе, даже поехать за границу, пока он где-то снимается или играет спектакли, то теперь такой возможности у меня нет. Сегодня моей личной жизни отдельно от него просто не существует.

— Наверное, это очень трудно?

— А что делать, если любимый человек попал в такую беду? Если любишь, не жалеешь себя, вкладываешь в любимого всю свою душу. Когда Коля лежал в реанимации и врачи не давали нам никаких гарантий, я молила Бога, чтобы муж остался жив, и обещала: «Господи, я все сделаю, чтобы он ощущал себя полноценным человеком, чтобы его жизнь была насыщена событиями!». Поэтому отныне моя жизнь — служение ему. Иногда бывает немного грустно, что я теперь меньше внимания уделяю другим — сыну, внукам. Раньше я много занималась воспитанием внука Петеньки — мы в семье называем его Пятачком, сейчас же почти все свое время и силы отдаю Коле.

Конечно, меня есть кому подменить. У нас прекрасные друзья, которые могут и погулять с мужем, и за лекарствами сходить, и продукты из магазина принести. Есть у меня и домработница Марианночка, которую мы считаем членом нашей семьи. Она очень любит Колю и с удовольствием проводит с ним время — они беседуют, читают книги, разгадывают кроссворды. Но все равно у меня за него все время болит душа. Где-нибудь хожу, а сама все время думаю: «Как он там, без меня?!». Знаю, что муж всегда меня ждет, нервничает, а стоит мне вернуться, тут же успокаивается. Думаю, это называется одним простым словом — любовь.

— Насколько я знаю, вы только нынешним летом впервые поехали на несколько дней отдохнуть в Грецию?

— Это была паломническая поездка, мне просто повезло, что меня пригласили поехать. Я вообще очень люблю Грецию и тот совершенно особенный дух византийского христианства, который пришел впоследствии и к нам, на Русь. Я побывала на чудесном зеленом острове Корфу, где находятся православные монастыри, построенные еще в XII веке! Оттуда мы на пароме переехали в Бари, где поклонились Николаю Угоднику. Я молилась за Колечку. Там все молятся о чем-то своем, не существует людей, которые были бы абсолютно, безоблачно счастливы, у каждого ведь есть какие-то проблемы, несчастья, болезни. Знаете, когда сам сталкиваешься с бедой, острее начинаешь чувствовать чужую беду.

Я, например, сейчас жалею всех, кто передвигается на инвалидной коляске или на костылях, а когда болеют дети, это и вовсе невыносимо. Мы с Колей часто ездим по санаториям, и я вижу, сколько людей страдает... А ведь страдания физические, как правило, перерастают в душевные. Поэтому, когда появляется возможность помочь кому-то, мы обязательно это делаем. Сейчас вот к нам приезжала девочка с ДЦП, кстати, большая Колина поклонница, она носом пишет ему электронные письма. И мы так рады, что повозили ее по Москве, показали все, что она хотела увидеть. Даже на душе стало теплее.

«УЖЕ ПОСЛЕ ТОГО КАК КОЛЯ РАЗБИЛСЯ, АСТРОЛОГИ СОСТАВИЛИ ЕГО ГОРОСКОП И СКАЗАЛИ, ЧТО ОН БЫЛ ОБРЕЧЕН»

— За несколько лет до катастрофы Николая Петровича начали преследовать травмы, в интервью он признавался, что связывает их с завистью и сглазом. Вы в это верите?

— Нет-нет, что вы! У него действительно было несколько травм, и все они были связаны со спектаклем «Юнона» и «Авось». Первый раз это случилось на гастролях в Куйбышеве, второй — у вас, в Киеве. Он тогда порвал мышцу, да так сильно, что спектакль пришлось отменить. Но когда нога зажила, театр вернулся в Киев и все-таки отыграл «Юнону». Но к сглазу все это не имеет отношения, тут другое...

«Постепенно я забываю того Колю — шумного, веселого, который делал миллион дел сразу и все успевал»

Уже после того как Коля разбился, астрологи составили его гороскоп и сказали, что он был обречен: Юпитер, который мог бы спасти его от катастрофы, был соединен с Черной Луной. Так что, если бы не случилось автомобильной аварии, ему на голову свалился бы кирпич или упал бы самолет, на котором он летел. Вообще-то, как человек верующий, я не должна слушать астрологов. Успокаиваю себя тем, что звезды — тоже Божьи творения, и Всевышний ими управляет.

— Когда случается что-то трагическое, поневоле прокручиваешь события назад: а вот если бы я что-то сделала (или, наоборот, не сделала), все, возможно, было бы по-другому! У вас такого не было?

— Первое время, когда мы боролись за жизнь Коли, я вообще не думала ни о чем, кроме того, как день простоять и ночь продержаться. Позже, когда он выжил и мы начали буквально собирать его по частям, приходили такие мысли: а если бы я ему тогда не позвонила и он не бросился бы на помощь, может быть, ничего бы не случилось? Как хорошо было бы! Но потом я приняла его таким, какой он есть. Все равно это мой муж и любимый мужчина.

Я вам больше скажу: постепенно я забываю того Колю — шумного, веселого, который прибегал, убегал, громко разговаривал, делал миллион дел сразу и все успевал. Тот Коля был железным, он всегда меня защищал. Помню, как муж чуть было не сорвал гастроли в США, когда у меня в театре произошел конфликт — меня обидел один человек, фамилию его называть сейчас не хочу. Я еле уговорила его не делать глупостей и доиграть заявленные спектакли. Но потом, приехав, он заявил: «Или перед моей женой извинятся, или мы с ней уйдем из театра!». И передо мной извинились.

Вот и в ту ночь он тоже, не раздумывая, бросился мне на помощь, сказав, как всегда: «Не переживай, девонька, я скоро буду!».

— А теперь Николай Петрович сам нуждается в вашей помощи и защите...

— Сильный Коля ушел, его уже никогда не будет, а со мной остался слабый. Он нуждается в том, чтобы его пожалели, погладили, сказали: «Ты мой любимый!».

Но, знаете, во всем в жизни есть справедливость и равновесие: сегодняшний Коля слышит гораздо больше слов любви — и от меня, и от других. Когда мы гуляем, к нам часто подходят люди, которые говорят: «Мы вас так любим! Возвращайтесь, пожалуйста, на сцену!». Коля смущается, как будто бы безразлично отвечает: «Не знаю, как получится!», но я-то знаю, что в этот момент он безмерно счастлив.

У меня иногда такое ощущение, что я живу либо с Колей-младенцем, либо с Колей-старцем, который намного обогнал меня по возрасту — к нему пришла какая-то не соответствующая его возрасту мудрость. Я не сразу к этому привыкла, но потом поняла: надо жить дальше. Только узнав, что такое смерть, и чудом вырвавшись от нее, начинаешь ценить простые человеческие радости. Каждое утро, проснувшись, я вижу Колино лицо и думаю, что это — мой муж, которого могло бы уже не быть на свете несколько лет. А он есть, он со мной!

— Даже страшно представить, сколько на вас навалилось четыре года назад: мама умерла, муж при смерти. Как вы все это выдержали? 

«Когда Коля лежал в реанимации и врачи не давали нам никаких гарантий, я молила Бога, чтобы муж остался жив, и обещала: «Господи, я все сделаю, чтобы он ощущал себя полноценным человеком!»

— Первый год после аварии мне часто снилась та ночь, когда не стало мамы, а ровно через час мне сообщили, что Коля разбился на машине. У меня было такое ощущение, будто на ноги мне надевают испанский сапожок, а на шею накидывают веревку и душат, душат! Я просыпалась в холодном поту, с криком. Боль была невыносимой, но мы пережили и ее. Маму похоронили, сейчас на ее могиле уже памятник стоит. Будет праздник Веры, Надежды и Любови, поедем на кладбище, отслужим молебен. А еще я горжусь тем, что не сломалась. Не сошла с ума, не выбросилась из окна, не спилась, оправдывая свое малодушие обстоятельствами: дескать, посмотрите, какая у меня тяжелая судьба...

Бывая на кладбище, я хожу между могилами и смотрю на даты смерти. И обращаю внимание на то, как часто бывает, что умирает сын или муж, а через полгода или год за ним уходит мать или жена. Я хорошо понимаю, как это произошло: боль, которая мучает тебя после смерти любимого человека, не каждый может выдержать. Поэтому сейчас, когда меня иногда обвиняют в том, что я кому-то нагрубила, отвечаю: «Знаете, может быть, я и виновата, но я такое пережила, я так боролась и продолжаю бороться, что иногда трудно бывает себя контролировать».

Сейчас, приходя к маме на кладбище, я говорю: «Ты видишь, мамочка, мы выстояли! Ты можешь нами гордиться!». Она, кстати, очень хорошо относилась к Коле, однажды даже призналась, что любит его больше, чем меня. Только один раз на него всерьез рассердилась — когда прочла чересчур натуралистическое письмо одной поклонницы: та в подробностях описывала интимные отношения с моим мужем. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы убедить маму в том, что это просто сочинение психически нездорового человека.

«МОЛОДАЯ ПОЭТЕССА НА ПОЧВЕ ЛЮБВИ К КОЛЕ ВЫБРОСИЛАСЬ ИЗ ОКНА»

— Вам много неприятностей доставляли поклонницы Николая Петровича?

— Случалось, конечно. Как-то целая компания девиц поселилась в нашем доме на чердаке, но они пели песни и сочиняли стихи для Коли, а не по телефону звонили с угрозами. Была и женщина, которая приносила в театр обед в баночках и всерьез утверждала, что она жена Караченцова. Так же она представилась и в сумасшедшем доме, куда ее в один прекрасный день забрали.

Представляете Колину реакцию, когда ему позвонили из клиники для душевнобольных и сказали, что туда только что доставили его супругу? Он потом навещал эту девушку в больнице, но случай был безнадежный. Еще одна поклонница, совсем юная, сбежала из-за Коли из дома — жила на вокзалах, искала с ним встречи. А молодая поэтесса, которая училась у Андрея Вознесенского, на почве любви к Коле и вовсе покончила жизнь самоубийством — выбросилась из окна.

— В той, прежней, жизни вы с Николаем Петровичем часто ссорились?

— Всякое бывало... Один раз даже из дома ушла, месяц жила с сыном у мамы. Переживала ужасно, только о Коле все время и думала. И вот однажды приснились мне три женщины — Мария Магдалина, Дева Мария и святая Катерина. Привели они меня в большой православный храм и спросили: «Чего хочешь?». — «Поговорить с Богом!». И мне является Иисус Христос в окружении апостолов, я протягиваю к нему руки, спрашиваю: «Что мне делать?». А он отвечает: «Рассчитывай только на себя!». С Колей мы тогда помирились, а когда случилось несчастье, я вспомнила тот сон — он мне очень помог.

— Наверное, не только он. Ваша беда вас в друзьях не разочаровала?

— Без их помощи я вряд ли выдержала бы все, что на нас обрушилось. Они стояли рядом с нами, как стойкие оловянные солдатики, и делали то, что в данный момент было нужно: дежурили в реанимации, протирали через сито еду, бегали в магазин и в аптеку, договаривались о консультациях со специалистами. И сейчас, когда Коле стало лучше, они нас не оставляют.

Никогда у нас дома так часто не собирались гости, как сейчас. Все приходят посмотреть на Колю, порадоваться за него. А он глядит на них и улыбается: «Привет, мои хорошие!». Когда мы едем в санаторий в Прибалтику, там нас встречают наши друзья-рижане, которые не дают нам скучать — возят по городу, ходят с нами по местным кафе и ресторанчикам. Нам в этом смысле грех жаловаться. Горе показало нам, что у нас есть семья и есть друзья.

«СЫН ВЫРОС И СКАЗАЛ НАМ: «ВЫ МЕНЯ ТАК УТОМИЛИ СВОИМ ИСКУССТВОМ!»

— В свое время, когда на роль Резанова в «Юноне» вместо Николая Петровича назначили другого актера, вы в знак протеста ушли из «Ленкома». Как складываются ваши отношения с театром сейчас?

— Я вернулась обратно и очень благодарна за то, что меня приняли. Когда в первый день пришла на работу, везде висели плакаты: «С возвращением!», а в моей гримерке стояли цветы, фрукты и шампанское. И вся «Юнона» аплодировала мне стоя, наверное, меня в театре все-таки любят. Я давно жалела о своем решении уйти, да и Коля постоянно уговаривал меня вернуться.

Уже после трагедии Людмила Андреевна и Николай Петрович решили обвенчаться

«Ленком» для меня второй дом, я там прожила огромную жизнь. Здесь мы с Колей когда-то познакомились. Помню, как впервые увидела его на сцене, в спектакле «Музыка на одиннадцатом этаже». Честно говоря, впечатление было двойственным: вроде бы совсем некрасивый парень, но было в нем что-то такое, что через несколько минут я уже не могла оторвать от него глаз. Удивительно, но я сразу поняла: этот человек станет моим мужем. Мы начали встречаться, а через два года поженились. Когда я его спросила, почему он до меня не был женат, он ответил просто: «Ждал тебя».

 

Наш сын Андрюшка, подобно всем актерским детям, рос за кулисами «Ленкома». В детстве он совершенно родителей не видел, особенно папу, который постоянно куда-то летал — то на съемки, то на гастроли, то с концертами. Андрюша очень от этого страдал. Наверное, поэтому сам не захотел становиться актером. Когда вырос, сказал: «Вы меня так утомили своим искусством!».

— Кто сын по профессии?

— Юрист, занимается ценными бумагами. Сейчас в связи с кризисом работать приходится очень много, но он все равно старается уделять своим детям — семилетнему Пете и четырехлетней Яночке — максимум внимания. Пятачок у нас мальчишка очень любопытный и темпераментный, занимается теннисом, музыкой, танцами — унаследовал все Колины пристрастия: видимо, они передаются на генетическом уровне.

Наша невестка Ирина — врач, акушер-гинеколог. Вообще, у нас очень хорошая семья, которую несчастье не разобщило, а, наоборот, сплотило, сделало дружнее. Внуки, даром что маленькие, видят, что происходит с дедом, и помогают чем могут. Теперь, прощаясь после встречи или телефонного разговора, все мы обязательно говорим друг другу: «Я тебя люблю!». Неизвестно ведь, что с нами случится в следующую минуту, можно не успеть сказать человеку о том, как ты к нему относишься.

— Как вы собираетесь праздновать юбилей Николая Петровича?

— Вообще-то, мы хотели, чтобы накануне, 26 октября, он сыграл спектакль «Люблю — и больше ничего», в основу которого положены истории любви Пастернака, Рильке и Цветаевой. Когда-то Коля записывал стихи Пастернака о любви на радио, и мы хотели использовать эти записи в нынешнем спектакле. Но, к сожалению, он не в состоянии пока ни сниматься, ни играть на сцене — очень быстро устает.

К тому же глупо ставить спектакль ради одного, пусть и значимого дня, его нужно отыграть хотя бы несколько раз в месяц, но Коле это пока не под силу. Поэтому мы решили пока подождать. Ну а собственно юбилей будет традиционным: Колю поздравят артисты «Ленкома» и других театров Москвы, звезды шоу-бизнеса, музыканты — все они готовят для него сюрпризы. А потом, где-то спустя месяц, мы снова вернемся к репетициям.