Директора съемочных групп студии «Дальтелефильм»

Из воспоминаний кинорежиссера Владимира Григорьевича Патрушева

Небольшая справка. Понятие «директор» в принципе относится к профессии человека, отвечающего за все. К примеру, директор завода или другого предприятия – главное лицо этого учреждения. В кинопроизводстве этот акцент немного сдвинут. В американском кино директором называют режиссера картины. В советском кино директором фильма называли персону, которая осуществляет в основном управление финансами и другими организационными процессами. В современном понимании – это исполнительный продюсер. Генеральным продюсером тогда являлось государство. Можно сказать, что оно было единственным заказчиком всех картин, которые производились в Советском союзе.

Схема производства (на примере студии «Дальтелефильм») в общих чертах была такова:

1. Сценарный отдел формировал план съемок на будущий год, исходя из авторских заявок, поступивших в редакцию. Зачастую в качестве авторов выступали штатные сотрудники студии, но по принятым тогда во всех советских СМИ правилам на них не должно было приходиться более 40% от общего числа публикаций. Авторов остальных 60% текстов, в том числе и сценариев, нужно было привлекать со стороны.
2. Сценарный план утверждался редакционным советом (редсовет), художественным советом (худсовет) и отправлялся в Главк (Гостелерадио СССР) на утверждение.
3. Далее автор писал сценарий, который принимался Редсоветом и Худсоветом.
4. На основании сценария режиссер писал режиссерскую экспликацию, где более подробно расписывал, как будет выглядеть будущая картина.
5. На основании сценария и режиссерской экспликации финансовый отдел студии (при участии директора конкретного фильма) формировал смету на производство будущей картины. Согласно этой смете на счет Примтелерадио главком перечислялись деньги, на которые, собственно, и снимался фильм. Когда смету утверждали «наверху», ей уже распоряжался директор съемочной группы фильма. Именно он формировал и регулировал производственную и бытовую жизнь съемочной группы.

Каждый из директоров, с которыми мне довелось работать, оставил в моей душе теплые воспоминания. Они все были разными, но каждый из них помимо стандартного набора обязанностей вносил свою лепту в сложный творческий процесс создания картины.

 

Николай Ефремович (Зиновий Эфроимович) Славин

 Из бывших военных, работал на студии в 60-х годах прошлого века. Помню его директором на картине Юрия Шепшелевича «Метаморфозы» в 1968 году. В съемочной группе я числился ассистентом режиссера. Работали почти круглыми сутками: ночью съемки в павильоне, днем натурные съемки по городу, вечером за монтажным столом… Когда спали – не помню. Но все организационные вопросы решались оперативно благодаря Славину. Да и фамилии своей он вполне соответствовал. На этом фото Славин помогает оператору Василию Рещуку облачиться в водолазный костюм для подводных съемок

Должен заметить, что директора не всегда ездили в экспедиции вместе с режиссерами. Бывало, ограничивались подготовительными работами, которые проводились во Владивостоке, готовили съемочную группу к экспедиции. А если съемки проходили в городе, то занимались организацией на месте.

 

Андреев. (Имя-отчества не помню)

Он недолго проработал у нас на студии и исчез так же внезапно, как и появился. Из его биографии с его слов знаю только то, что во время Великой Отечественной он был юнгой Северного флота. Правда это или нет – Бог ведает. Дальтелефильмовские «психоаналитики» утверждали, что Андреев обладал отрицательным обаянием (это такой телевизионный и киношный термин, когда внешность человека привлекает внимание, но вызывает при этом не симпатию, а настороженность или даже антипатию). Но то, что он обладал мощной пробивной силой, – это факт.

В 1973 году мы с оператором Витей Жлобой привезли из экспедиции материал для двух фильмов, которые сняли на траулере «Пропагандист». Один фильм – плановый «На траверзе мыса Эримо», а за другой – «Скумбрия идет в трал», Дальтелефильму заплатил ТИНРО. Так вот для тинровской заказухи нам потребовалась досъемка – синхронный рассказ о трале как орудии лова с демонстрацией его в натуральную величину. Трал – штука большая, объемная, и нам для его съемки нужно было найти очень большое помещение. Павильон студии по размеру подходил и в нем были все необходимые осветительные приборы. Но голые стены, перечеркнутые проводами и другими техническими деталями, в качестве фона категорически не вписывались в эстетику фильма. По моему замыслу черному тралу нужен был белый фон по всему периметру павильона, так как предусматривалось круговое движение камеры вокруг трала по съемочной железной дороге. Вот и прикиньте: павильон 200-250 квадратных метров, фон нужен в высоту метров десять. По самым скромным подсчетам для фона нам требовалось 600-700 квадратных метров белой ткани.

Эта задача: оборудовать павильон для съемок, обеспечив белый фон, и была поставлена перед директором Андреевым. Задача четкая, но, честно говоря, трудно выполнимая. Это ведь теперь, в условиях рыночной экономики за деньги можно купить все, а тогда, в условиях планового советского хозяйства, когда все материальные ресурсы распределялись по лимитам, задача казалась невыполнимой…

Тем не менее, через неделю павильон был готов к съемке, как и было заказано. И съемки прошли, как и планировалось. Жаль, что не додумались этот подвиг директора запечатлеть на фото, увы, и само кино не сохранилось... Но самое замечательное в истории с белым полотном – это финал! Примерно через неделю вся до метра белая ткань из павильона бесследно исчезла. А вместе с ней исчез и директор Андреев. А был ли мальчик?

 Светлана Васильевна Султанова

Это была мощная личность! Ничего невозможного для неё не существовало. К примеру, обрабатываем мы цветную пленку на Рижской киностудии – проявляем негатив, печатаем позитив... Кроме нас в Риге пленку проявляли ребята из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Грузии, Осетии… Очередь на проявку огромная. Приходилось дожидаться своего счастья неделю или даже две – пока получишь долгожданный позитив… Светлана Васильевна, или как за глаза её называли «баба Света», проявляла негатив и печатала позитив за три дня. Говорили, что баба Света, если для фильма понадобится, может и слона достать.

Небольшая предыстория. В наши «зеленые» годы на Дальтелефильме любили мы поиграться в большое кино. Толчок к этому дал студент-практикант из ВГИКа Андрей Ключников. Он снял картину о морских спасателях «Сигнал бедствия принял» и фильм-концерт «И поведет нас песня». Так вот для «Песни» он закрутил на центральной площади Владивостока масштабную съемку в 1964 году. Гидроподъёмник в качестве операторского крана, массовка, изображающая свадьбу, площадь оцеплена и Ленинская улица перекрыта. Правда, в то время машин-то было штуки три на погонный километр, не то что сегодня. На толпу это событие произвело ошеломляющее впечатление, потому как никогда здесь еще не видали, как снимается настоящее кино. Зевак вокруг собралось немерено. В их числе был и я, но еще не в качестве телевизионщика, а в качестве заводского технолога, фланирующего по жаркому летнему Владивостоку.

Эстафету масштабных съемок подхватил Юра Шепшелевич. Для фильма «Алька и старый капитан» он тоже перекрывал движение на Ленинской. Когда, уже будучи его ассистентом, я спросил его, так ли это было необходимо – перекрывать улицу, он, усмехнувшись, ответил:

- Может и не очень, но зато все девушки Владивостока – наши!

Вирус игры в большое кино зацепил и я, как истинный ученик Юры. Для фильма «Там, где растет рис» в 1971 году я затеял грандиозную съемку: «Прорыв дамбы». В селе Астраханка в то время трудился студенческий отряд. Днем ребята вкалывали, а вечером у них была дискотека. Там был мальчишка, который классно пел: «Посуда бьется для удач, не плач, красавица, не плач!» Эту дискотеку мы сняли. У меня созрел план: а что если ГРОЗА, ЛИВЕНЬ… Прорывает дамбу, вода может затопить и смыть рисовые чеки! И вот, прямо с дискотеки студенты летят ликвидировать прорыв дамбы. Вот такое режиссерское ребячество. Для этого мне и понадобилась всесильная Светлана Васильевна Султанова. 

Съемка сложная. Для нее требовалось: пожарная машина для дождя, ветродуй для урагана, электростанция для осветительных приборов и сварочный аппарат для имитации разрядов молний. Причем, ночная съемка в черно-белом кино сложнее, чем в цветном. В цветном ночную съемку можно делать и днем, а в ч/б фильме – только в режимное время. Это, когда солнышко за горизонт ушло, но еще не потемнело совсем. Автомобилисты знают этот противный промежуток времени: вроде уже темно, а включенные фары не выручают. Длится это 30-40 минут.

Началась подготовка. Светлана Васильевна уехала искать ветродуй, мы пошли к пожарным за машиной. В селе уже не помнили, когда в последний раз был пожар. Выгнал их гаража машину, заполнили цистерну, подключили шланги… Пустили воду, и на наших изумленных глазах гнилые шланги начали лопаться. ЧП, начальник пожарки срочно рванул в райцентр для поиска новых шлангов. Электростанцию мы нашли в Камень-Рыболове, а из Хороля с военного секретного аэродрома Султанова пригнала реактивный ветродуй на самоходной платформе. Им в зимнюю погоду счищают снег со взлётной полосы. От Хороля до Астраханки километров 40. По дороге агрегат умудрился завалиться в кювет. С грехом пополам вытащили. Страшная турбина, снятая с боевого самолета, за час сжирает тонну керосина. Мы сразу прозвали его Змеем Горынычем.  Для испытания выехали за околицу, нашли водоем – полуозеро, полуболото, завели страшилу. Рёв жуткий. Направили на воду, включили камеру… Забурлила вода, от огненной струи из глубины водоема полетели коряги, и всякая другая дрянь. Мы разом воскликнули: «Кадр для фильма «Миллион лет до нашей эры!» Конечно, для нашей съемки Горыныча использовать нельзя – всех поубивает. В кино используют пропеллерный ветродуй с регулировкой скорости ветра. Но съемку мы все-таки провели с электростанцией и пожарной машиной, на которой обновили шланги. Когда после проявки посмотрели материал, обнаружили полный провал. Хорошо, что в советские времена за использование такого дорогостоящего оборудования мы практически ничего не платили. Но эпизод надо было спасать. Во дворе Дальтелефильма построили небольшой макет дамбы, сделали на ней прорыв, главного героя-песенника вечером сняли крупными планами. Для этого понадобился всего лишь шланг с водопроводной водой и один светильник. Вставили эти кадры в неудачную съемку натуры и все срослось. Как говорил герой Питера О’Тула в фильме «Трюкач»: «Первый Кинг-Конг был размером 60 сантиметров». Но польза от этой съемки была: мы починили пожарную машину, и я перестал играть в большое кино. А Светлана Васильевна продолжила совершать свои подвиги. Правда, уже в интересах других режиссеров.

 Наталья Гранитовна Парфенова

 Если рассказывать о полезности нашей съемочной группы помимо основного нашего предназначения, то вспоминаю главную героиню трудового директорского подвига Наташу Парфенову.

1978 год. Снимаем фильм «Огненный десант» по многострадальному сценарию нашего коллеги Кеши Чулкова. Из многословного словоблудия непонятно, что снимать. Мы с оператором Колей Назаровым отправляемся на разведку для ознакомления с местами съемок и предстоящими героями. Первым нашим пунктом было село Ружино. Там базировался отряд пожарных парашютистов. Поговорил с людьми, посмотрел объекты – понял снимать нечего. Тут еще у Николая палец стал нарывать, пришлось ехать в райцентр за медицинской помощью. Командировка оказалась неудачной. Второй указанный пункт в сценарии был Партизанск, где тоже базировался отряд лесных пожарных. И там фактура была бедненькой, но из двух зол выбирают меньшее. Выбираем Партизанск и выезжаем туда уже со съемочной группой, чтобы в боевых условиях сочинить фильм. Такая практика у нас зачастую существовала и немало было снято на Дальтелефильме неплохих фильмов по бессодержательным сценариям. Но тут неудачи продолжали нас преследовать.

Вечером за чаем обращаю внимание на кружку оператора Назарова – она искорежена, сложена восьмеркой.

- Откуда такое чудо, - спрашиваю.

- Это с аварии, оставил как сувенир, - с улыбочкой отвечает Колька.

Тут я вспоминаю что прошлым летом наш комитет выезжал на картошку. Я ехал в автобусе, с народом, ну, а некоторые наиболее удачливые на УАЗике, с начальством. Вместе с зампредом Сергеем Муромцевым ехали Костя Шацков, Валя Лихачев, Коля Назаров и Гена Дружин. Не доезжая до Уссурийска, водитель пошел на двойной обгон, и машина улетела в кювет, при этом трижды перевернувшись. Все сильно поранились, но к счастью никто не погиб в этой страшной аварии. Вот из этой «мясорубки» Коля и сохранил свою кружку.

- Так вот откуда у нас эти несчастья, - воскликнул я, - с места аварии, как и с похорон, ничего забирать нельзя! А ты и в Ружино ее с собой брал? Кружку надо выбросить!

- Жалко…

- Ну, тогда давай ее похороним, - сообразил я.

Похороны кружки состоялись. В целлофановой пакет положили посмертную записку-приговор, где объяснялась причина этих похорон. «Прощай кружка и горе-злосчастье в придачу!»

Суеверия-суевериями, но после похорон кружки наши дела пошли в гору. Когда снимали тренировку ребят на тренажере, имитирующем спуск с вертолета на специальной рулетке, я обратил внимание на фундамент какого-то строения.

- И что это такое будет, - спросил я у начальника Степана Трофимовича.

- Да вот баньку хотим построить, здесь на окраине Партизанска. Место хорошее: лесок и колодец рядом. После вылета на пожар неплохо и попариться, и помыться.

- Мы у вас тут будем три недели. К концу наших съемок сможете стройку закончить?

- Смогли бы, только у нас материалов не хватает.

- Так, Трофимыч, садись и пиши список необходимых материалов, вплоть до гвоздя. Завтра, чтобы список был.

На следующий день вызываю из Владивостока нашего директора фильма «Огненный десант» Наталью Парфенову и вручаю ей список материалов, сочиненный Степаном Трофимовичем.

- Наташа, дуй в горком партии, лучше к первому секретарю, объясни ситуацию, что снимается фильм для Центрального телевидения. Что нужно, изложено в списке… Не мне тебя учить, что говорить начальникам. С Богом!

Я знал, что Гранитовна сделает все, как надо! Со спокойной душой мы продолжили съемки, вылетали на пожары. Снимали и с воздуха, и на земле в самих пожарах. В общей сложности налетали 20 часов. А тем временем привезли все материалы и, благодаря нашему директору, ребята-пожарные в перерыве между вылетами строили баньку. К концу съемочного периода она была готова.

Снимали мы тогда и тренировки пожарных, и их вылеты на пожары, и сами пожары, ну, и строительство баньки заодно, и само торжественное открытие этого помывочного сооружения. Открытие было шутливым, но подарок, который мы сделали ребятам, был нешуточным. И все благодаря пробивной способности нашего фильмового директора Натальи Гранитовны Парфеновой.

 Геннадий Анатольевич Дружин

С Геннадием мы сняли много фильмов в экспедициях. В Находке, Партизанске, Ханкайском районе, на Чукотке и Хинганском заповеднике. А припомнить какого-то особого директорского подвига не могу. Значит стабильно работал. Хотя нет, подвиг он совершал на каждой картине. Когда мы приезжали в чужое место, то надо было идти на поклон к главному начальнику этого места. Обычно это был визит или к первому секретарю горкома, райкома, области или к директору предприятия. Я этих визитов терпеть не мог. А Гена совершал их с блеском и удовольствием.

Натура у него была противоречивая. Когда к концу командировки у нас заканчивались деньги, он охотно давал нам в долг, записывая в долговую книжечку. Но как-то раз в Магаданском аэропорту какому-то полупьяному военному, которому якобы не хватало на билет, дал денег просто так, под честное слово.

- Гена, ты что, - возмутился оператор Виктор Жлоба, - он тут же твои деньги пропьет!

- А вдруг ему в самом деле надо. Может и вернет…

Наши человеческие отношения были не хорошими, не плохими – производственными. Гена то в глаза хвалил мои картины, то потом в новогоднюю ночь в нетрезвом состоянии наговорил мне кучу гадостей.

Есть люди с завышенной самооценкой. Геннадий, как мне казалось, относился к этой категории людей. Мне он мог сказать, что Юра Шепшелевич в своем творчестве руководствовался подсказками и идеями его, Дружина. Думаю, что Шипу (такое прозвище было у Шепшелевича) он говорил тоже самое про работу со мной.

На Дальтелефильме Геннадий Анатольевич Дружин снял пять фильмов в качестве сценариста и режиссера: «Окно в воскресной полосе» (1989), «Субботины сегодня и…» (1990), «Один и тот же ветер» (1991), «И вновь на «Палладе» в Японию» (1991), «Охотоморье» (1992). Конечно, не без посторонней помощи.

Он, как бизнесмен, легко находил способы заработать: снять рекламу, корпоративное кино. Он также легко находил людей, которые могли бы для него эту работу сделать. Выручка пополам.

Свой юбилей в 2008-м году Геннадий Анатольевич отмечал с помпой. Я на торжество не пошел, но те, кто там был, с улыбкой вспоминают, как он с эстрады зачитывал приветственные телеграммы в свой адрес. У кого из нас нет маленьких слабостей..?

 Валерий Васильевич Головин

 К своему стыду со временем я забыл его отчество. Хотя я вообще не помню, чтобы его кто-то звал по отчеству. Валера, Валера… Не помню, чтобы он терял самообладание, кричал, нервничал… А, чтобы, когда матом…  Упаси Бог! Он всегда был спокоен до безобразия. Спокоен и аккуратен. И так же спокойно мог выполнить в принципе любую работу.

В отличии от большинства наших доморощенных директоров, Валера прошел большую школу на Свердловской киностудии. Работал на художественной картине «Трембита». Правда, не Главным директором, а под его началом - в административной группе. Полагаю, что на той картине у него забот было намного больше, чем в наших документальных фильмах. Из картин, на которых мы работали вместе, наиболее сложным для директора был фильм «Пограничники». Первый цветной фильм на нашей студии, который снимался зимой, много переездов и съемочных объектов. Чита, Приаргунск, Ташанта Алтайского края.

Фильм про династию пограничников. В Чите снимаем отца династии, подполковника Хабибуллина – командира пограничного отряда. Запланирована съемка на плацу. Построение. Картинка не очень выигрышная. В шутку говорю директору, что неплохо бы снежок запустить. Но это еще не самая главная проблема. В отряд приехал проверяющий – полковник. Мне он на этой съемке вообще не нужен. Батя рядом с полковником не будет себя чувствовать начальником. Уже не в шутку прошу Валеру, чтобы ликвидировал полковника, нашел способ, как его убрать. Я не знаю, как он это сделал, но на следующий день на съемке полковника не было и, что удивительно, пошел легкий красивый снежок. Съемка удалась на славу.

Вторая точка Приаргунск. Советско-китайская граница. Младший сын Равиль, замполит заставы. Много было у нас съемочных неприятностей. И замерзали, и проваливались под воду - забот было полон рот. Зато кормили на заставе отменно. Особенно славными были жареные караси. Но главный удар нас ждал в конце. За съеденные завтраки, обеды и ужины застава нам выкатила астрономический счет (съемочная группа 7 человек), который должна была выслать в адрес нашего комитета. По месту нашей службы мог бы возникнуть грандиозный скандал. Ведь на пропитание комитет выделяет нам командировочные расходы. Вот сами и расплачивайтесь.

Валера, спасай!!! И причесав бороду, Валера направился к генералу на прием. Что он там говорил, я не знаю, какие аргументы использовал не ведаю до сих пор – это тоже осталось его директорским секретом. Он вообще все делал молча и эффективно.

Третья точка. Алтайский край. Богом забытая Ташанта. Старший сын Камиль – командир заставы. Советско-монгольская граница. Несмотря на лютые морозы, съемки прошли планово и легко. Сложность была в другом, как улететь перед Новым годом домой? Те времена – не сегодняшние… Но и здесь Головин проявил свой директорский талант. Благодаря ему на Новый год мы пили шампанское в кругу своих семей. 

Любовь Федоровна Шор

 С Любой мы родились в один день, только в разных концах страны. Я, пожалуй, был старше нее, так как родился на несколько часов раньше - в четыре утра. По гороскопу мы с ней обезьяны. В принципе все последние фильмы на Дальтелефильме мы работали вместе. Наиболее сложным по географии и по времени была картина «Человек, который сломал радугу». Но мы ее осилили, потому как трудились на ней четыре обезьяны. Кроме нас с Любой - оператор Гена Шаликов и осветитель Рома Горлов. Мы объездили всю Чукотку. Один перелет с пересадками: Владивосток – Хабаровск – Магадан – Анадырь – Лаврентия, потом еще Ленинград. Почему-то с этого фильма у меня не осталось ни одной фотографии. Но представить сколько барахла нам приходилось с собой возить можно по снимку в аэропорту на Курилах. Там тоже директором была Люба. Оформить кучу багажа, и ничего при этом не потерять – это главная задача директора картины. Коротко про Любу получилось, но никаких ЧП на любиных директорских картинах не происходило. Жили дружно, даже пару раз пельмени лепили, чтобы домашнюю пищу вспомнить…