- Вы что, пацаны, материтесь как сапожники? – крикнул я им вслед. Они даже не оглянулись. А почему сапожники? – подумал я… Мой дед был сапожником, даже в Соловках отсидел, но никогда от него я не слышал ни одного матерного слова. В морях рыбаков снимал, тоже не слышал от них брани. Как-то за столом в кают-компании выругался один работяга матом, сосед по столу укоризненно сказал:

- Вот ты сейчас мать помянул недобрым словом, а потом этими руками будешь брать хлеб…

Согласитесь, странная фраза, но она пристыдила матерщинника. Уже не помню на каком судне это было. Но точно не на «Невельском комсомольце» у капитана Никитина. Николай Иванович не только не бранился, но и голоса никогда не повышал. На траулере среди двадцати восьми членов экипажа складывались почти семейные отношения. Иногда казалось, что там был почти коммунизм. К примеру, в кают-компании стоял большой ящик с папиросами «Беломор». Конечно ленинградский. Каждый мог прийти и взять пачку в любое время, кок на судне был волшебником, кормил народ лучше, чем в любом ресторане. За месяц, когда мы там жили и работали, я не помню, чтобы еда повторялась. Пожилой грузин с толстыми варикозными ногами творил разные мясные кушанья. Рыба была как мелкая закуска. Работал он сутками, как, впрочем, и капитан. Свою каюту он уступил нашему оператору Юрию Кудрину, как сахалинскому земляку, а сам проводил свою жизнь на капитанском мостике. Замечательный мастер своего дела, Герой социалистического труда, он мог находить рыбу даже там, где ее никто не находил. Однажды трал зацепился за подводную скалу и оборвался. Искать его в море все равно, что иголку в стогу сена, дорог в море нет, вешку не поставишь, а дрейф постоянно судно сносит, да и сам траулер не остановить сразу. Никому не удавалось спасти трал, всем приходилось смириться с пропажей, но не капитану Никитину. Он вернулся на предполагаемое место пропажи, спустил якорь и стал им бороздить дно. После нескольких часов поисков трал попался «на крючок». Сеть вытащили, да еще с рыбой. В кутце было восемь тонн скумбрии. Редко отдыхал Николай Иванович в своей каюте, а если отдыхал, то по-походному, на диванчике, потому что командирская кровать была занята оператором. Здесь же и хранился многочисленный в те времена скарб оператора: ящик с камерой, яуфы с пленкой, чемоданы с осветительной аппаратурой, тяжелый штатив и прочие нужные и ненужные вещи. Все было сложено в обширной капитанской каюте. Когда начиналась качка, то «чюмоданы» начинали прыгать по каюте, как в мультике про зайца и волка. Юра заталкивал их в угол, но ящики непослушно и самовольно двигались по палубе.

- Юра, ты их не усмиришь, - философски заметил Николай Иванович, - они побегают-побегают и сами остановятся там, где им лучше…

Так оно и случилось, ящики нашли свое место и стояли там до самого окончания наших съемок. Наверное, и в нашей жизни также. Иногда мы зря тратим нервы и энергию на то, что в конечном итоге образуется, само собой.

Дорога до гаража завершилась. Вот так, брань пацанов вызвала такую цепочку ассоциаций… Надо дома поискать фотографии.

(На фотографиях: 1. Капитан Никитин на капитанском мостике стоит за моей спиной. 2. Юра Кудрин и Коля Назаров играют в нарды. 3. Мы с Колей играем в нарды.)

  

P.S. После съемок фильма « Капитан Никитин» в 1974 году оператор Юрий Кудрин вернулся на Сахалинское телевидение и вскоре погиб при исполнении служебных обязанностей. Вертолет, в котором он летел на съемку вместе с VIP-персонами, в условиях плохой видимости врезался в скалу и взорвался. Второй оператор Коля Назаров и Николай Иванович Никитин ушли из жизни в 2002 году. Сам фильм, вместе со многими другими картинами, которым не повезло, был выброшен на помойку. Сохранились только эти 640 слов, которые прочтёт человек десять, и они тоже утонут в Океане Интернета.

25 декабря 2020 года